Он идёт по дорогам, законы презрев перспективы. Он танцует на звёздном искристом и темном паркете. За спиною прошепчут: «Смотрите, какой он счастливый!» — и, мельком улыбнувшись, шепнувшему он не ответит. Он везде и нигде: на обочинах, в горных долинах, в океанских глубинах, на крышах сидит в птичьих стаях, он роняет на землю дороги сплошные извивы, и о том, где очутится завтра, он вовсе не знает.

Он паяц и фигляр, он загадка, вопрос и причуда, он ответ и намек, он улыбка из сумрачных далей. Не пытайся узнать, кто он, или понять, он откуда, потому что об этом ему самому не сказали. Он мелодия флейты и тихие песни свирели, он во всем и во всех, только двери откройте без страха!

Он танцует по звёздам, он шепчет в окно: «Полетели?» — и раскрашена светом вся в ярких заплатах рубаха.

Он аккорд и мазок, он танцор на сплошных Перекрестках, он единственный путь, он бессмертие, он пустота. Он блеснувший клинок, странник, свет непростительно звездный, он оранжевый сполох, он клятва и тихое: «Да», он безумен и рыж, он мудрее трёх сотен удавов, вечность зелени глаз, миг летящих по ветру волос… Звездный танец звенит, грезу вновь перепутав с кошмаром, и никто не поймет: что же в танце звучало всерьез?

Стой в провале окна. Воздух пей, как вино из бокала. Задыхайся от жажды, танцуй, как в последний из раз! Эта музыка там, в высоте оглушающе-алой, станет новым путем, что соткался зачем-то для нас. И к началу пути, по аккордам, как плитам и кочкам, по неровным мазкам, по стихам, по своим и чужим, позовет он тебя, бог романтиков и одиночек…

Ты вернёшься нескоро.
И звёзды оставишь в груди.