Она просыпается в пять, тихонько сдвигает тяжёлую штору, смотрит на серое, предрассветное небо. А что ещё, кроме неба да стайки бездушных высоток увидишь с восемнадцатого этажа? Вот то-то и оно, сидишь тут, как птица в клетке. Это в деревне, в окне спальни — яблонька, а тут и деревьев то не разглядишь. Как там моя красавица зимует, не замёрзла ли, подумала Пелагея. Зацветёт ли весной? А какие яблочки на ней родятся! Медовые! Откусишь, а сладкий сок так и брызнет!
Пелагеюшка тоскует по дому, из мыслей не выпускает. Ночью глаза закрывает, а видит крылечко, потемневшие от времени стены, нагретые солнцем, белые наличники на окнах. И зачем согласилась переехать к дочери в город, зачем послушалась? Понятно, что та любовь и заботу проявила, в деревне то зимой — не на печи лежать: дорожки от снега почистить, дров наносить, воды, в доме прибраться. Да только в радость этот труд Пелагеюшке, в удовольствие. И усталость от него приятная, лёгкая.
Утром, чуть свет, умоется, тесто на хлебушек поставит. Движения рук те же, что и тридцать, и пятьдесят лет назад: распускают дрожжи в теплой воде, просеивают муку, добавляют сахар, соль, масло. Движения те же, а сами руки другие: морщинистые, натруженные, с узловатыми венами, ноющие по ночам. В них и радость и печаль прожитых лет.
Пелагея мысленно обходит дом: плюшевый коврик на стене, часы с кукушкой, кровать с вышитым подзором, горка подушек. Кипенно-белые занавески ришелье на окнах, полыхающая алым герань. На столе самовар, миска горячей, рассыпчатой картошки, щедро посыпанной пахучим укропом, расписное блюдо с горячими шанежками. В печи горшок с кашей. На широких крашенных половицах тёплые квадраты солнечного света. За порог дома выйдешь — речку видно, а на бережке — банька. Маленькая, зато жаркая, а банный жар да берёзовый веник любую хворь лечат, усталость снимают.
Пелагеюшка неслышно подходит к календарю, отрывает листочек. 28 февраля, среда. Вот и ладно, вот и слава богу. Завтра март. В субботу — домой. Еле уговорила дочь увезти пораньше, не ждать апреля. И вещички у неё уже собраны, готовы в путь, осталось горшки с гераньками в коробку поставить.
На сердце радость, глаза светятся счастьем, по щеке слезинка, вторая… Ладошкой смахнула, никто не заметил. Всё ладно, всё хорошо. Дождаться бы…