Тихо-тихо в округе. Безмолвно спит заснеженный лес, застыв в летаргическом сне — не шелохнётся и веточка. Лишь медленно плывёт меж стволами тягучая, едва зримая морозная вуаль. Бледная холодная луна выбелила всё окрест в угоду уходящей владычице — Зиме, которая не спеша шествует напоследок улицами спящего посёлка, с любопытством заглядывая в тёмные окна, ещё изукрашенные по краям морозным узором, и даруя волшебные сны. Ведь сегодня как-никак последняя ночь хозяйки метелей и трескучих морозов. Таинственно-сказочная Зима уходит тихо, лишь всплакнув напоследок холодными слезинками на хрустальных сосульках, застывших по краям крыш в прощальном карауле. И, вдруг, в гулкой тишине — хруп! Это с приглушённым хрустом осел старый потемневший от влаги сугроб, подмытый ручейком талой воды, уже нетерпеливо пробивающего себе дорогу к пока ещё дремлющей реке. И, словно откликаясь, зашуршала снежная лавина, осыпаясь искристым водопадом с распрямляющихся ветвей старой разлапистой ели. Их плавное покачивание словно прощальные взмахи вслед Зиме, уходящей куда-то в самый потаённый, неведомый уголок чащи древнего леса. А там, где прошла, на её следах проступают в тающей седине мёрзлых сугробов тёмные проплешины медленно пробуждающейся от дрёмы земли. И уже едва заметно пошевеливает полуистлевшие прошлогодние травинки первый росток, пытающийся робко выглянуть в первое утро весны. Но старые листья придерживают нетерпеливого сорванца, давая время Зиме ещё раз с достоинством обойти на прощание свои владения. Это её прощальная, последняя ночь…