Я уходила беззвучно в пустыню души, мой райский сад от нападок твоих засох. Знаешь, без правды не существует лжи, только у лжи нет чувств, а у правды — слов.
Знаешь, а я поверила, правда, что навсегда: что буду с тобой просыпаться я каждое утро, а ты будешь кофе заваривать мне, ворча, и сделаешь вид, что не мне (как будто).
Так ты все время и делал, что делал вид: мне говорил ты одно, а в делах другое. Чувства свои скрывая на дне обид, только вот оказалось, что дно- двойное.
Как оказалось, нет чувств у твоей любви… А у меня оказалось их- целое море, и как в странном танце кружились мы, как могли… и вдруг я одна, а ведь вот только нас было двое…
И вот под ногами моими уже нет земли, я в пропасть лечу — как я здесь очутилась? Ведь ты только что держал руки мои в своих — а может мне все это приснилось?
Лицо свысока, абсолютно чужое, и взгляд словно видишь меня в первый раз… Вот и открылось твое дно двойное, раз не было чувств- значит не было нас

Странный поэт
Он разучился прозой говорить, для других он был странный, молчун. Все привыкли словами сорить, ну, а он? А что он? Не хочу. -Не хочу, говорит, в пустоту, нараспашку, кидаться словами. Я их в рифму красиво сложу, ведь поэт говорит стихами.
Ранним утром, в течение дня, где б он ни был и чтоб он ни делал: чистя зубы, пельмени варя, на работе за компом скучая, в общем на протяжении дня его мысли сплетались в рифмы, словно в танце красивом кружа. И в потрепанном старом блокноте как живые рождались слова.
Там и шепот дождя слышен нежный, в каждой капле есть нота своя, и из множества капель оркестр зазвучит гармонично в слова. Там бушуют в горах ураганы, что-то гневно грохочут, снося под чистую любые преграды, возмущаясь сурово крича. Там узнаешь о смерти и жизни, о беседах меж воробьями… Прозой он говорить разучился.
Он-поэт.
А поэт говорит стихами.

Свет даже от небольшого огня свечи способен рассеять большую тьму, и не существует такой тьмы, которая могла бы поглотить свет.