Я убил человека.
— Ты что? Шаблон всегда приводит в тупик. Но и без шаблона не бывает никогда!
— Но это более философское и более точное обобщение, чем у Достоевского в «Преступлении и наказании».
— Я убил человека — это обычный шаблон Раскольникова. Хочешь познать человека — познай его шаблоны, хочешь понять человека — найди в нём нешаблонное.
— Я напишу роман, лучше, чем у Достоевского, а это — его первая строчка.
— Шаблон не может быть первой строчкой! Ты что? Ты никогда не писал и не будешь писать! Ты никогда не напишешь роман! Скорее ты правда убьешь человека?
— Что?
— Ха-ха-ха! Никогда! Ты что? А? Думаешь, вставил шаблон и все? Ха-ха-ха! Ну вставь, вставь шаблон! Но ни один редактор не будет с тобой иметь дело! Я всем расскажу, что ты вставил! Ха-ха-ха!
— Я убил человека. На словах это звучит так просто, так бесчувственно. Но в действительности, в момент совершения этого акта, я почувствовал волну страха, смешанного с адреналином. Это было как будто я вышел из себя, как будто кто-то другой взял под контроль мои действия. Я не мог остановиться, не мог вернуться назад. Теперь я стою здесь, перед тобой, и говорю эти слова, и понимаю, что моя жизнь навсегда изменилась. Я убил человека, и теперь мне придется нести этот груз на своих плечах до конца своих дней.
— Вот! Что я говорил! Так-то лучше! Выходи из шаблона! Вставь что-то нестандартное!
— Ты что? Шаблон всегда приводит в тупик. Но и без шаблона не бывает никогда!
— Но это более философское и более точное обобщение, чем у Достоевского в «Преступлении и наказании».
— Я убил человека — это обычный шаблон Раскольникова. Хочешь познать человека — познай его шаблоны, хочешь понять человека — найди в нём нешаблонное.
— Я напишу роман, лучше, чем у Достоевского, а это — его первая строчка.
— Шаблон не может быть первой строчкой! Ты что? Ты никогда не писал и не будешь писать! Ты никогда не напишешь роман! Скорее ты правда убьешь человека?
— Что?
— Ха-ха-ха! Никогда! Ты что? А? Думаешь, вставил шаблон и все? Ха-ха-ха! Ну вставь, вставь шаблон! Но ни один редактор не будет с тобой иметь дело! Я всем расскажу, что ты вставил! Ха-ха-ха!
— Я убил человека. На словах это звучит так просто, так бесчувственно. Но в действительности, в момент совершения этого акта, я почувствовал волну страха, смешанного с адреналином. Это было как будто я вышел из себя, как будто кто-то другой взял под контроль мои действия. Я не мог остановиться, не мог вернуться назад. Теперь я стою здесь, перед тобой, и говорю эти слова, и понимаю, что моя жизнь навсегда изменилась. Я убил человека, и теперь мне придется нести этот груз на своих плечах до конца своих дней.
— Вот! Что я говорил! Так-то лучше! Выходи из шаблона! Вставь что-то нестандартное!
Парни смотрели друг на друга, в глазах у них отражалось нечто загадочное и мрачное. В комнате стояла напряженная тишина, которую разорвал звонок телефона. Один из них схватил трубку, и его лицо вдруг испуганно исказилось. Он побледнел и, неуклюже передернув пальцами, положил трубку.
«Что случилось?» — спросил другой, тоже чувствуя неладное.
«Это полиция. Они уже на следе. Они знают. Они… они знают все.» — пробормотал первый, его руки дрожали.
Теперь они оба понимали, что не смогут уйти от ответственности за свой грех. Тени прошлого вернулись, чтобы их преследовать, и им придется столкнуться с последствиями своих страшных поступков. Не-шаблонное столкнулось с реальностью, и судьба уже была намечена.
— Да ты что? Никогда! — и мы сломали телефон. Больше милиция до нас не дозвонится.
© Юрий Тубольцев