Хорошо в Московском метро — много там нищих, музыкантов и прочей Божией братии. Всегда есть, кому подать. В Рязани не так. Все нищие наперечет, все про них известно. Эта — бывшая врач, а балует. Та — просто лентяйка измлада. Те пьют, а трем старушкам с Театральной площади не грех и дать. В Москве Божия братия незнакомая и всегда попадется такой брат, что денежка сама из кармана весело выпрыгнет.
Еду в метро долго и странно: никого из них нет. Ни скрипачей, ни старушек.
Сижу на диванчике. Поезд гремит, Псалтырь на кассете плеера крутится. Слова слышны через раз, но и то дело — хоть другие и дурные мысли в голову не лезут. Вдруг слышу, ребенок кашляет. Смотрю — две девчонки. Одна, лет восьми, похожа на бельчонка. Другая — лет двенадцати, а в руках аккордеон! Лицо у старшей сильно поцарапано и сизое с мороза. ПОПРОШАЙКИ!
В джинсовых костюмчиках и еще не изуродованные злом, они так похожи на домашних детей. Заиграли и запели. Исполнительница наклонила головку, как это бывает на зачетах в музыкальной школе. Лицо ясное — слышит музыку. А Бельчонок что-то так задорно поет по-украински, и глазки весело блестят, и улыбается. И смотрят на меня, как будто это мои дети.
А перед этим я смотрел спецрепортаж о московской мафии попрошаек. Там они по сортам и сценариям распределяются душевными грузинами и гордыми чеченцами.
Но думаю, ПУСТЬ!
Там все они брехуны, воры и пьяницы.
Но думаю, А Я КТО?
Там говорят, что им деньги давать нельзя: им все равно ничего не достанется, а деньги только укореняют Порок.

Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне.
И слышу в сердце голос: ТЫ ПОДАЛ МАЛЕНЬКОМУ ХРИСТУ!
И мне стало так жалко эту маленькую братию Божию, что вот сейчас на их лицах еще играет улыбка, а завтра… И огненная капля поползла по щеке в усы, в бороду, и я закрыл глаза, чтоб народ не видел. Еще след этой капли холодил щеки, как я сквозь туман вижу, что напротив меня сидит и тихо рыдает тетка. Жалко…
Приехал домой, а там сидит под лампой Соня и вышивает крестиком кота и так ласково улыбается.