И снова снег лохматит провода,
Уснувшим елям делает причёски
И лайкает без ложного стыда
За талии осинки и берёзки.

Уже успевший съёжиться сугроб,
Расправил по плечам седые кудри,
Припудрил белым снегом темный лоб
И носик отмороженный припудрил.

Прошу тебя, причудливый февраль,
Сентиментальный, ветреный, мятежный,
Подольше с нами в зиму поиграй…
Зима красна, когда так белоснежна.

— Анатолий Семкин

**
лёгкого дыма седые колечки,
чёрный ночной небосклон,
теплятся звёзды — далёкие свечки —
чёткий узор — Орион,

тихо — не скрипнет ни наст, ни крылечко,
в маленькой горенке мрак,
только стучит заводное сердечко
ходиков: тик-тики-так!

дышит теплом разогретая печка,
млеют внутри чугуны,
видно в окошке, как тучка-овечка
щиплет краюшку луны …

мать, прижимая к груди человечка,
крестит малютке чело,
тихо — не скрипнет ни наст, ни крылечко,
сонно,
уютно,
тепло …

— Маргарита Лауцкая

**

Домовой

Мы были счастливы, как дети,
И снег валился, оголтел…
А в нашем доме кто-то третий
Бродил, вздыхал и шелестел,

И по ночам неимоверно
Шуршал и шаркал в кладовой.
Ты говорил: сквозняк, наверно!
А я смеялась: домовой!

Зима в отбеленной манишке
Манила ветер — был он шал!
Ты перед сном, читая книжки,
Легко страницами шуршал,

А я брала свои чернила
И выводила нас пером…
Но неспроста зима темнила —
И ссора грянула, как гром.

И чемодан смотрел зловеще,
Сверкая молнией хитро',
И ждал, кто первым бросит вещи
В его голодное нутро…

Крича, что вдрызг любовь прогнила,
Что будут новые дома,
Искала я свои чернила,
А ты искал свои тома…

Куда всё делось?! Боже, Боже!
Мой взгляд внезапно встретил твой…
Ты подмигнул: Сквозняк, похоже!
Я улыбнулась: Домовой!

Не то, чтоб верили преданьям,
Что добрый дух нам в помощь дан,
Но мы с тобой кормить не станем
Противный этот чемодан!

-----
Зима глядит из-под бровёнок
В окно, завидуя теплу…
И, весь в чернилах, домовёнок
Шуршит страницами в углу.

— Алисья Морда