Может и не было б грустных моих «пока»,
этих несносных словечек «пора» и «поздно»,
если б служил ты смотрителем маяка,
где на безлюдье лишь чайки, вода и звёзды.
И не ушла бы. Куда? Ведь кругом вода,
а корабли не пристанут, пугаясь мели.
Вот захоти — там осталась бы навсегда
с видом на тысячу радуг в окошке кельи.
И выходила б на солнечный бок скалы
в старой тельняшке. К чему мне ещё наряды,
если смотритель, возникший из тесной мглы,
в меру раздетый беспечно садится рядом…
Странная чайка по имени Джонатан,
нас изучая то правым, то левым глазом,
стала бы другом. И в самый густой туман
старый маяк никого б не подвёл ни разу.
Так бы и жили, пускай одичав слегка,
пара отшельников, но при своих устоях —
с тысячей радуг и мыслями в облаках…
Ты говоришь:
— Ну, а что… попытаться стоит.

…Время поспешно уходит. И мне пора.
Вот и трамваев не слышно — наверно, поздно.
Маленький остров достался семи ветрам,
но Джонатан* охраняет маяк и звёзды.

*"Чайка по имени Джонатан Ливингстон" Ричард Бах.