Так вышло, что начало нового тысячелетия мне пришлось встречать в армии.
Было тогда какое-то дико-интересное правило: кто призывался до 10 июля, тот уходил домой на «Дембель», до Нового года, где-то числа 27 — 28 декабря, а те, кто призывались после 10 числа, уходили точно в срок.
Я, со своим хроническим везением призывался 12 июля, соответственно 12 января, был уволен из рядов Вооруженных сил.
Во всей части таких, как я дембелей, которым выпало встречать новый год, новое столетие, новое тысячелетие в армии, набралось десятка полтора — два. Мы, конечно ждали, надеялись, верили, что кто-то там наверху, в Министерстве обороны сжалится и отпустит нас, бедных разнесчастных солдатиков по домам, встречать миллениум дома, с родными и близкими. Но не вышло: соответствующая бумага не пришла, и мы остались в части.
Нас было немного: человек, я уже говорил, 15−20 всего. Но командование призадумалось: дембеля, плюс обида, плюс Новый год, плюс новое тысячелетие, плюс водка равно гремучая смесь, ЧП и головная боль. Тогда командир части принял мудрое решение: всех близко живущих отправить в увольнительную на трое суток, а нас семерых, из других областей, 31 декабря собрал всех вместе и построил на аэродромном плацу. Командир произнес речь. Спокойно так, по-домашнему, вроде как к детям своим обращался. В принципе мы и были для него его детьми.
— Я понимаю, — сказал он. — Что вы всё равно напьётесь. Чтобы я ни делал, куда бы вас не отправлял, ну кроме как на «губу», кого бы к вам ни приставлял из офицеров -напьётесь! Так или иначе. Ведь правда?
Мы молчали.
— Правда, — сам себе ответил командир. — Ничего не попишешь. Об одном прошу: морды не бить и казённое имущество не портить.
— Так точно, товарищ полковник, — отозвались мы.
— Обещаете?
— Так точно, обещаем.
— Ну тогда с наступающим! Вольно — разойтись!
И мы разошлись.
Обещание мы своё сдержали: посидели, посмотрели телек, покушали, выпили конечно, но немного — совсем чуть-чуть: почему-то не хотелось и разошлись спать.
Наутро командир части снова приехал на аэродром. Строить на этот раз нас не стал: просто зашел в столовую, поздравил всех с наступившим, и поблагодарил, многозначительно глядя строну «Дембельского» столика.
Именно тогда, в первый день нового тысячелетия, я понял: «Слово офицера — кремень! Но и слово солдата — не мягче!».
Працяг будзе...