Дело было под «Дембель». Ждали какого-то высокопоставленного чиновника из столицы, с инспекцией нашей части. Ждали долго — почти месяц, и столько же готовились к встрече. Не буду описывать в подробностях эти приготовления — откройте любую армейскую байку: там это всё можно увидеть. Одно скажу, было очень и очень утомительно: сон по 3−4 часа в сутки, постоянные уборки, ремонты, наведение порядка и марафета.
Приезду чиновника предшествовали разнообразные проверки и комиссии самых разных уровней и рангов. Приезжали ежедневно, а то и пару раз за день; причём в любое время дня и ночи. И, что интересно, приехавший в 3:00 ночи, какой-нибудь майор или подполковник жутко удивлялся тому факту, что солдат спит, и начинал ругаться страшными словами, грозя разнообразными карами.
Как правило, эти проверяющие находили множество недочётов и недостатков, которые в спешном порядке приходилось устранять, для того, чтобы следующий проверяющий углядел в исправленном опять какой-нибудь недостаток. И так по кругу: снова и снова, целый месяц, 30 дней подряд.
Какие недостатки выискивались, я уже и не упомню. А только очень уж мне запомнился последний.
Ожидался приезд какого-то весьма важного проверяющего и поэтому на медицинский пост, в этот раз ко мне прибыл врач: старший лейтенант Дмитрий Михайлович. Начмед осталась держать оборону в санчасти, а его отправила на аэродром.
Кабинет и предбанник были надраены, вылизаны, вычищены, выскоблены до такой степени, что любая СЭС, даже самая придирчивая ничего бы не нашла и ни до чего бы не смогла доколупаться. Что же касаемо ремонта: всё что можно было уже подбелено, подкрашено, подмазано и закамуфлировано.
Делать нам было абсолютно нечего. Мы просто сидели и ждали, боясь собственным дыханием нарушить стерильную чистоту и свежесделанный ремонт. И наконец дождались: раздались шаги и в дверь медкабинета, сопровождаемый целый свитой наших командиров и замов, вошёл человек. Невысокий, худощавый в светлом до пят плаще. Мы вскочили и вытянулись по стойке «Смирно». Не удостоив нас своим вниманием, человек окинул взглядом помещение, чуть поморщился и уже было собрался уходить, когда взгляд его упал на письменный стол, вернее на телефон внутренней связи стоящий на этом столе. Старенький пластмассовый аппарат светло-жёлтого цвета, без наборного диска: один корпус и трубка на витом шнуре.
— Что это? — тихим голосом спросил человек, и посмотрел на Дмитрия Михайловича.
— Телефон, товарищ э… проверяющий, — с лёгкой заминкой отрапортовал старлей. —  Для внутренней связи.
—  Я вижу, что телефон, — также тихо и медленно проговорил человек. — Почему он жёлтый?
Вот вопрос так вопрос, к которому никто из нас не был готов. Дмитрий Михайлович в растерянности повернулся ко мне.
— Пластмасса такая, товарищ проверяющий, — сказал я.
— Я вижу, что пластмасса, — человек уже смотрел на меня. — Я спрашиваю почему он жёлтый?
— Так цвет такой, — я начал закипать: мне уже было всё равно, сказывалось напряжение и усталость за эти 30 дней
- Я понимаю, что цвет, — продолжил человек. — Нужно лезвием поскрести, чтобы белым был
- Да., — начал было я, но Дмитрий Михайлович, зная мой неудержимый язык, меня отдёрнул.
— Исправим, товарищ проверяющий, — отрапортовал он
Человек кивнул, ещё раз окинул взглядом помещение и ушёл.
- Ух, — с облегчением выдохнул Дмитрий Михайлович.
— Кто это был? — поинтересовался я.
Врач только отмахнулся и куда-то убежал.
А через час: «О Диво!» — мне доставили новенький полевой телефон: такой полированный ящик с ручкой на боку. Полтора года, почти всю свою службу я просил такой. Просил заменить свой вечно капризничавший аппарат, по которому с величайшим трудом можно было куда-то дозвониться. Я просил у своего начальства, у командиров, просто по знакомству у связистов пытался достать. И везде, и всюду был один ответ: «Нету и не предвидится!». А тут, словно по мановению волшебной палочки: раз! — и новый аппарат.
И тогда я понял: «Нет в жизни ничего невозможного. Главное, чтобы нужный человек попросил об этом тихим голосом».
Кто был этот человек в светлом плаще, я так и не узнал и уже, боюсь, никогда не узнаю.
А чиновник так и не приехал. Так что, мы зря старались.