Тепло и снежно так. Метёт, метёт.
Зима старуха распустила косы
и будто бы идя на эшафот,
на землю сея ледяное просо,
ссутулившись — согнувшись до земли,
поблеклыми глазами, исподлобья,
цепляет «бестелесную» вдали,
сметающую кипенные хлопья
подолом невесомой синевы,
парящем в дынно-солнечном преддверье,
струящегося платья из листвы.
Ту, что легко рыхлеющие двери,
что сковывала стужей столько дней
Зима, покуда силы не иссякли,
откроет и на снежном толокне
оставит от тепла большие капли.
Которые сольются в ручейки,
в проталинах журча игриво-звонко.
Разбудят птиц, и у большой реки
подмоют корку льда у водной кромки.
Старуха не готова сдать права
и снизойти, убравшись восвояси.
Но время крутит жизни жернова
и дотлевает на старухе ряса.
Сединами тряся, мол, упаси,
от немощи неспешно, вея склепом,
идёт Весне навстречу, пригрозив
костлявым, узловатым пальцем в небо.