Я бы мог сочинить тебе сказку, но мне не до жиру. Зазевался, сглупил, проворонил момент рубежа. Жизнь действительно долбаный поезд, а мы пассажиры. Этот поезд в огне, и нам некуда больше бежать. Проводница грустит, машинисту наскучила качка. Плыл небесный кораблик, потом напоролся на мель. Стоя в тамбуре, маленький Принц проверяет заначку для подросшего Лиса — владельца пустынных земель. Лис увлекся строительством дома. К июню построит. Заведет себе Розу, лисят, обязательно двух. Презирая ракеты, над миром летит астероид, прозревает ослепший, глухой обращается в слух.

Я хотел бы открыть тебе тайну, но тайны не знаю, кроме той, что любому ребенку известна давно. Бог не прячется в храме, бог просто живёт на Синае. Разучился ходить по воде, покупает вино. Наша жизнь — это поезд. И тронется поезд, и тронет. Помаши, если будет кому, подустал — полежи. А проснёшься с утра, обнаружишь — на грязном перроне вместо яблок колдунья предложит тебе беляши. А платок у неё оренбургский, а кофта — ангора, по карманам — гостинцы для серых тамбовских волчат.
Этот поезд спешит на зелёный сигнал семафора. Полосатый шлагбаум мечтает об озере Чад. Впереди — Амазонка и Днепр, Нева и Свияга. И большой океан, где Титаник вообще не тонул. В освещённом купе едет Понтий с лохматой дворнягой. Голова не болит, круг лимона похож на луну.

На реальной луне лунный заяц из Индокитая, забавляясь от скуки, срывает стоп-кран и печать.
Я бы мог изменить этот мир, только сил не хватает. Чудесам не учился, планирую, кстати, начать. Ты спроси меня — как? Я оставлю вопрос без ответа. Скоро лето, родная, а значит, была не была. Мы на поезде въедем в тоннель изумрудного цвета, изучая ландшафт промелькнувшего сбоку крыла, беспокойную тень на железном горбу террикона. У меня есть такое в чулане. Конечно, макет. Не поверишь — на днях я действительно видел дракона. Он под мышкой держал чемодан и ругал турникет