Народные песни о войне. Их не пели по радио
Михаил Исаковский услышал где-то (в окопах, в поезде от инвалида, не важно) песню на мотив танго.
В песне тоже девушка обещала ждать бойца, но, когда ему «оторвало ноженьки, обожгло всё лицо», девушка ответила: «Ковыляй потихонечку».
И из этой ущербной, но такой жизненной сиротской песни родилось замечательное стихотворение. Плагиат? Нет, ни разу.
Просто страшная война породила не только горьких сирот, но и слезливые народные песни о войне, которые пелись не только детьми, но и вернувшимися с фронта калеками в поездах, на вокзалах.
И в этих песнях была непричёсанная изнанка геройства, доставшегося дорогой ценой.
Ведь «самовары» не ходили по улицам.
Бабушка рассказывала, как вернулся с войны сосед. Жил он с женой в комнате на четвёртом этаже. С фронта он вернулся с орденами и без двух ног. Совсем.
Не все так возвращались с фронта. Интернет. Общественное достояние.
С утра и до вечера он работал сапожником. Рано утром жена с помощью соседей сволакивала его вниз, и он сам добирался на тележке до сапожной будки.
А когда жена работала во вторую смену, он напивался и плакал. Кричал: «Заберите ордена и верните мне ноги». Милиция его жалела. В округе все знали, где он живёт и волокли домой. А ещё он кричал по ночам. Болели ноги, которых не было…
Когда дядька Семён, герой и орденоносец, был в ударе, в летнюю пору, он пел детворе песни. Не те, что пели по радио, а другие, которые пели под гармошку в окопах и теплушках.
Одну из этих песен бабушка сохранила в памяти. И мы пели её, идя через поля на картошку.
Пелась она на 2 голоса. Один, как бы поёт, а второй — ехидно комментирует.
«С деревьев листья облетают — ёксель-моксель.
Пришла осенняя пора — вот зараза.
Ребят всех в армию забрали — хулиганов
Настала очередь моя — главаря.
…
Летят по небу самолёты — бомбовозы, мессершмидты
Хотят засыпать нас землёй — чернозёмом и навозом.
А я, молоденький мальчишка — лет 17, 20, 30
Лежу с оторванной ногой — глаз напротив, зубы рядом…
Ко мне подходит санитарка, звать Тамарка — может, Галька, может Клавка.
Давай тебя перевяжу — сикось-накось, кось-насикось.»…
Песня бесконечная. И видимо, каждый желающий додумывал к ней свои куплеты. Неудачные — забывались, остроумные — оставались в памяти.
Всё сплелось в этих песнях: и юмор, и сарказм, и цинизм, и неизбывное горе.
И это тоже наша история. И наша память. И наша боль. Не все герои были статные богатыри. Были и дяди Семёны…