Удары нанося ногой обутой,
Кричал юнец седому старику,
Лежащему в грязи подковой гнутой
На правом окровавленном боку
О том, что бомж не человек, а мусор,
А брат юнца отцовский прятал нож,
Двадцатилетний зверь с душою труса…
Высок, плечист, лицом весьма пригож.
Оставив старика на тротуаре
У бака меж очистков и гнилья,
Обнявшись, человеческие твари
Пошли туда, где их ждала семья…
В особняке отец с женой, прислуга
И сводная красавица-сестра,
Вернувшаяся загоревшей с юга,
Длинноволоса и как лань быстра.
В гостиной за столом молчанье висло:
Отец сказал, что станет вновь отцом,
Что этот факт придаст семье их смысла, —
Добавил он с торжественным лицом.
Но весть ту проглотили оба сына,
Как горькую настойку на спирту,
А ночью повезла двоих машина
Туда, где перейдут опять черту…