Есть такие дети, которые слишком рано повзрослели. Повзрослели потому, что не было рядом с ними надежных взрослых, родителей, на которых можно положиться.
— Пьющий, непредсказуемо то пьяный, то трезвый папа.
— Мама, которая оставляла в пятилетнем возрасте сидеть с братом-младенцем, и наказывала, если дочка недостаточно хорошо справлялась с «материнскими» обязанностями.
— Папа, который мог внезапно прийти в ярость и избить.
— Инфантильная мама, не способная к принятию решений, вечно обижающаяся, перекладывающая на ребенка ответственность за свое состояние.
— Мама и папа, бурно выясняющие отношения, очень неустойчивая пара.
Не важно, какими именно они были.
ВАЖНО, ЧТО ОНИ БЫЛИ НЕПРЕДСКАЗУЕМЫ, И РЯДОМ С НИМИ БЫЛО НЕБЕЗОПАСНО.
А когда небезопасно, то очень много тревоги и беспомощности.
Много настолько, что вынести в детском возрасте эти чувства, тем более в одиночестве — невозможно.
И тогда у ребенка рождается способность, которая помогает ему выжить. Он начинает очень внимательно наблюдать за родителями, пытаясь предугадать их поведение. И не только предугадать, но и повлиять на это поведение. «Если я сделаю так, то мама не будет ругаться». «Если я сделаю этак, папа придет трезвый».
Это иллюзорный контроль над другими, с одной стороны, очень важен, потому что позволяет детской психике не разрушиться окончательно.
Вера в то, что он хоть как-то может контролировать поведение родителей, помогает справляться с отчаянием и беспомощностью.
Когда безысходность от того, что происходит в семье, «накрывает» с головой, способом помочь себе часто является надежда: «Я смогу повлиять на родителей и переделать их».
И спасибо этим защитам, что помогли выжить в детстве. Но цена, которую платит человек, очень высока.
— Во-первых, происходит некоторое «расщепление» психики.
Одна часть, в которой собраны все детские переживания беспомощности, зависимости, тревоги, отчаяния, «замораживается», зато гипертрофированно вырастает другая часть: псевдо-взрослая, контролирующая, ответственная за весь мир.
Но поскольку невозможно заморозить одни чувства, не заморозив другие, страдает вся «детская», чувствующая часть. Такие люди часто выглядят «очень взрослыми» или выглядят как-будто застывшими, с какой-то маской на лице. Нередко, кстати, это маска «позитива».
— Во-вторых, энергия, которой в детстве положено уходить собственно на детство, на познание себя и мира, оказывается направленной на тревожное познание-сканирование других.
И про себя и реальный мир человек знает очень мало, его глубинные убеждения остаются теми же, что и в детстве. Внутри так и остается та, детская картина себя и мира: «Мир непредсказуем и небезопасен, а я в нем зависим и беспомощен».
— В-третьих, поскольку ребенок не знает, что ему не по силам переделать родителей, что это невозможная задача — стать родителем своим родителям, он будет «неудачу» в переделывании принимать на свой счет: «Я не справился, дело во мне».
И вырастает он с ощущением, что он недостаточно хорош, что он мало старался, что он не справляется.
Он будет стараться снова и снова, убегая от отчаяния и безвыходности. И снова сталкиваться с тем, что не справляется.
От этого много вины и усталости.
— В-четвертых, поскольку человек и так столкнулся с чрезмерной непредсказуемостью в детстве, он не может вынести ее еще больше.
Поэтому он будет выбирать то, что ему привычно. Привычное, даже если оно ужасно, менее страшно, чем неизвестное.
И выбирать такой человек будет (бессознательно, конечно), то, к чему он привык в родительской семье.
Этим объясняется то, почему дети алкоголиков часто попадают в супружеские отношения с зависимыми людьми.
Более здоровые отношения будут человеку неизвестны, тем и опасны.
— В-пятых, ему очень тяжело будет избавиться от чрезмерного внимания к другим людям и чрезмерного контроля.
Это то, чему он очень хорошо научился в детстве.
И это будет мешать ему в отношениях ощущать себя, заботиться о своих потребностях.
И будет мешать другим людям в отношениях с ним: либо они будут инфантилизироваться, переложат всю ответственность за себя на контролирующую «маму», либо чувствовать много злости и уходить из таких отношений.
Последствия чрезмерно раннего взросления и взятия на себя непосильной ответственности за исправление родителей можно перечислять еще долго. Одно понятно — жить с ними тяжело, очень много усталости.
Психотерапия с такими людьми — процесс долгий.
Много времени может потребоваться, чтобы человек осознал, что пытаясь контролировать другого, он убегает от собственных непереносимых чувств.
Далеко не сразу человек может почувствовать себя в достаточно безопасной обстановке, чтобы вернуться к тем, «замороженным» чувствам отчаяния, тревоги, безвыходности.
Вернуться, чтобы, наконец, оплакать невозможность что-то изменить, с чем-то справиться.
Оплакать, чтобы принять: «Я не могу контролировать родителей, я не могу контролировать мир. Это не моя ответственность. Это непосильная задача».
Принять это для того, чтобы выделить, наконец, свое место в отношениях и свою ответственность: за себя и свою жизнь.
Чтобы начать жить свою жизнь, прислушиваясь к своим желаниям, к своим чувствам.
Жить в непредсказуемом мире и выдерживать непредсказуемость.
И быть может даже начать ей радоваться и удивляться.