Свари мне кофе и дай проснуться, слепя глазами в окно зиме. Пройдись по саду до первых хрустов, забудь осеннее резюме. Сжирают годы людей и числа в обмен на память архитектур. Теперь не важно остаться чистым, сбегают трещины по стеклу. Дождинки спрыгивают с витражных фигур, расчерченных декабрем. Белесым вепрем стоит на страже хрустальный город: не соберем мозаик сердца ручных гигантов, холмов, где дети Дану не спят. Наполнив тексты искрой загадок, забудет тут же об этом всяк:
а) я много странствовал, мало верил, но в том нисколько не потерял — дорога, может, вела кривее, но боги прятали ложь в степях;
б) я жил медведем в сырой берлоге, но человека не полюбил — и никого никогда не трогал, и стал назавтра совсем другим;
в) я приспособился быть созвучным природе, запертой средь людей: река, возьми берега на ручки, ведя до млечного свой предел;
г) я бился с кельтами на востоке, на север шел за драккаром бурь, за мной отправился мефистофель — прибыл обратно в стальном гробу;
д) я за клинок авалоний предал огню деревни и их господ, впивались насмерть под ребра беды, просили: первыми нас воспой.
Еще расскажут про чет и нечет бумаги, книги и поезда. Работой каждый не искалечен, но главный неба за все воздаст. Придумай тысячи странных прозвищ, умений, чтоб показать себя. Шипы отдав королеве, розы хмельное сердце не отболят. Так будь собой на часах иллюзий, ведь там двенадцать из десяти считают наших детей инклюзив, готовых вечно в нору светить. Уходят вехи наук из мира, но мы не знали его таким. Мой номер чудом не сохранили, никто ни разу не позвонил.
Скажи мне слово для пары песен. Но вот нужны ли кому они? Когда почуешь, что сказки бесят, Алиса, кролика догони.