За окном дождь — прозрачный и бесконечный. Идет медленно, не торопясь, время от времени останавливаясь, чтобы промочить насквозь какого-нибудь человека или собаку. В такую погоду хорошо носиться духом где-нибудь над безвидной и пустой землей, над черными бездонными водами заброшенного пруда в старом парке, безмолвно падать вместе с мокрыми листьями, облетающими со старых дубов-колдунов, помнящих слово в слово все, что наговорили им поколения болконских, беззвучно и бесслезно рыдать над уснувшими мертвым сном окоченевшими и побуревшими от заморозков кузнечиками, замерзать на ледяном ветру в голове бледного юноши, смертельно уставшего от жизни, вселенского одиночества и чтения Шопенгауэра, провожать караван крикливых гусей, тянущийся к югу, а не лежать вместо всего этого на диване, стряхивая правой рукой с шерстяного пледа тонкие обломки пластинок слоеного теста, оставшиеся от куска пирога со шпинатом и соленым сыром, или крошки от печенья курабье, а другой — осторожно нашаривать кружку со сладким чаем, стоящую на полу возле дивана или кота, ее опрокинувшего.
МИХАИЛ БАРУ