Русокосая, чернобровая, молода ль ещё? Шали яркие, нить суровая, в сердце боль-копьё. Снегопадами лепестковыми пролегла печаль. Ветры жгучие скорби новые уносили б вдаль. То ли осень на душу грянула, иль сама зима? Иль измена наотмашь ранила и на сердце мгла? Потемнела не вспыхнув зорюшка, лес укрыл стеной. Отлюбил он тебя до донышка, да и с глаз долой.
Ночи чёрные и беззвёздные, холодна постель. Рацветала, любила вёснами, а теперь метель. Растеряла красу и молодость, годы взяв своё, на лицо наложили сколами жизни бытиё. Очи застили слёзы жгучие и не мил весь свет. Зря гадала звездою падучею на любовь без бед. И одна остаётся дороженька, в омут с головой. Только в нём обретётся быть может ей так желанный и вечный покой. Замирает сердце под рёбрами. Горький выдох, вдох. Душно стало под мрачными звёздами. Шаг, порог, засов.
Повстречалась ей у околицы бабка, ведьма ли. Зашептала:
— Воротишь ты молодость, есть ещё пути. Укажу я тропиночку узкую в дебри, в лес густой, поведёт тебя ветер, почувствуешь, как кружит петлёй. Там в чащобе густой непролазною, есть засохший сад. Подойди ты к кусту крово-красному, не гляди назад. Обними его ручками белыми, в сердце загляни, вспомни радости все, все веселия и о них всплакни. Пусть прольются слёзоньки счастия на засохший куст. Про любовь свою, сладострастия, вспомни, не забудь. И под слёзами словно дождиком зацветёт бело. Что любила ты, что тревожило в цвет тот перешло. Жди и станет цвет на глазах краснеть, в яблочко расти. Ты в руках согрей, только не срывай, слово моё жди. Слово я пришлю как тебе вернуть молодость твою, будешь вновь бела, краше чем была. Собирайся в путь.
Жаркая волна радости в глазах, верилось с трудом. До земли поклон, в путь пошла в слезах. Воротиться ль в дом?
Долго ль, коротко, время-колокол в слово медное. Под камнями прах, меж камней трава предрассветная. И ни смех наяд, и не злобный вой за её спиной, страшный шелест крыл душу не смутил, подгонял порой. Вот и чахлый сад меж густой тайги на поляночке. Куст спешит найти красный от крови и взрастить то яблочко. Пробираясь сквозь заросли кустов, сквозь ночную тьму, ей всё чудились крики диких сов, крылья по лицу. Словно из земли вырос красный куст, дребезжит мертво, ветки протянул, к ней стволом прильнул. Стало вдруг светло. Обняла она колкий ссохший куст, слёзы полились, вспомнилось в тот час всё что было с ней, что дала ей жизнь. Не смолкает плачь, сладко на душе от пролитых слёз. Расцветает куст, цвет белым-бело по ветвям пополз. Опадают вниз лепестки цветов, завязь наросла, только в яблочко лишь одна из них слёзы собрала. Золотой бочок, жизнь под кожурой, яблочка налив. Зреет плод в руках, празднует душа слёзы все пролив. Может надкусить с краешка чуть-чуть? Мёд там или яд? Но не искушать лучше уж судьбу. Слово ведьмы ждать.
Гневный дальний гром, смех речных наяд, шёпот за спиной. Песнею звучит:
— Спи глазок, другой. Глаз не открывай. Руки как кора, косы как метель, жизнь свою отдай. Не к чему тебе молодость твоя, спи же, засыпай.
Горячо рукам, кровь течёт из них алою рекой. Ноги оплели корни из земли, тянут за собой. Змеями ползут зажимая стан, кольцами обвив. Взгляд на небеса. Крик в ветвях поник. Жизнь в налив ушла.
Тонкий, тихий звон, дребезжит рассвет тусклою звездой. Первые лучи просквозили лес, отсверкнув росой. Пламя рыжее огненных кудрей в косы заплела, лицо белое, красные уста, зелены глаза.
— Укачай земля, божую рабу и в себя прими. Будет из неё, только срок ей дай, яблоня рости. Расплатилась я жизнью за себя, за свою красу. Через много лет, жди, опять к тебе деву приведу.
Шумит лес густой над полынь-травой, заговор плетет, из земли сырой куст сухой растёт, кровь с землицы пьёт.