На прием к доктору Белозерову пришел симпатичный, хорошо сложенный мужчина. Он неуверенно присел на стул, стоящий рядом со столом доктора, сложил на коленях руки, как нашкодивший школьник, вздохнул и грустно признался:
— Доктор, я извращенец.
Белозеров внимательно посмотрел на пациента: приятная внешность, приличная одежда — не то, чтобы дорогая, но весьма опрятная, взгляд совсем не маньячный. Разве что в этом взгляде присутствует некоторая неуверенность в себе, ну так в кабинете сексопатолога мало кто чувствует себя уверенно. Разве что конченые маньяки.
— И в чем заключается ваше извращение? — поинтересовался доктор.
— М-м-м… Даже не знаю, как сформулировать.
Пациент замялся, и Белозеров понял, что надо как-то его морально поддержать.
— Хорошо. Давайте я вам помогу… Вы мечтаете, чтобы вас ласкало одновременно много женщин? — предложил расхожую версию доктор.
— Нет, мой случай намного хуже, — пациент опустил глаза и поцарапал ногтем по столу.
— Вы сами хотите ласкать одновременно многих женщин и многих мужчин? — выдал следующую подсказку Белозеров.
— Нет, еще хуже.
— Вам требуется много женщин, много мужчин и много животных одновременно? — сделал третью попытку доктор.
— И опять не угадали, — разочарованно сказал пациент.
— Тогда вы, должно быть… — доктор подумал и решил, что гражданину с такой привлекательной внешностью этот диагноз подойдет как нельзя лучше, — …нарцисс?
— Вовсе нет.
— Мазохист?
— В какой-то степени, — вдруг согласился пациент. — Но все же не совсем.
— Онанист? — с надеждой предположил Белозеров.
И опять мимо.
-Мое извращение, думаю, гораздо менее распространенное, чем все то, что вы упомянули.
— Вы некрофил? — настороженно спросил доктор.
— Слава Богу, до этого не дошло, — пациент слегка поморщился. — Но моя проблема ничуть не легче.
— Так что с вами, наконец? — Белозеров уже начал терять терпение.
— Доктор, это такая ужасная вещь, что я просто не решаюсь сказать.
— А придется. А то я просто ума не приложу, что же такое может вас мучить. Так что давайте, выкладывайте. А то устроили мне тут прямо ребус какой-то.
Пациент вздохнул совсем горько и, едва не плача, произнес:
— Видите ли, я уже двадцать пять лет живу с одной женой.
— И?
— И за все эти двадцать пять лет даже ни разу не изменил ей.
— И?
— Что и?
— И в чем ваше извращение? — Белозеров наморщил лоб. — Я что-то не понял…
— Вот в этом самом. Доктор, ну какой нормальный человек будет двадцать пять лет жить с одной женщиной и даже на других не смотреть? Все мужики заводят себе любовниц, гомосексуалисты имеют друг друга, педофилы любят малолеток, зоофилы зверюшек. А я? Такое ощущение, что жизнь проходит мимо. Доктор, я хочу излечиться.
Белозеров поскреб затылок:
— Э-э-э… Да, тяжелый случай. Никогда с таким не сталкивался. Даже не знаю, что вам сказать.
— Скажите хоть что-нибудь, доктор. А то я прямо измучался. Уж чего только о себе не передумал — кошмар! Кучу учебников прочел, но нигде о таком странном отклонении не написано. — Пациент смотрел жалобно и с надеждой.
— Вообще-то вашему извращению есть определение. Моногамия это называется, — с умным видом произнес доктор.
— Э-э, нет, — возразил пациент. — Я столько книжек проштудировал, что уже в курсе: моногамия — это когда какое-то время сожительствуешь только с одним человеком. Какое-то время, доктор, но не всю же жизнь!
Последние слова мужчина вскричал с таким отчаянием, что Белозеров проникся к нему жалостью.
— Прямо-таки всю жизнь? — в ужасе спросил он.
— Всю-всю, — подтвердил пациент.
— Что, и даже до свадьбы — все тоже с ней?
— Да.
— С одной?!
— Вот именно!
— Да, это действительно кошмар, — согласился доктор. — Послушайте… — задумчиво произнес он, — как вас там зовут?
— Пал Палыч, — подсказал пациент.
— Послушайте, Пал Палыч. А может, вам стоит попытаться роман завести? — предложил Белозеров.
— Я думал об этом.
— И что?
— Да ничего. Пришлось от этой идеи сразу отказаться.
— Почему?
— Не нравится мне никто. Кроме моей жены. Вот в этом и проблема, понимаете? Никто не нравится! Ни одна женщина, ни мужчина. Да вообще ни одно живое существо… И неживое тоже.
— А вы думаете, всем нравятся те, кого они того? — хмыкнул доктор. — Вы разок попробуйте с кем-нибудь — может, втянитесь.
— Пробовал уже. Специально даже познакомился с одной, она меня домой привела, посидели, выпили, туда-сюда… поговорили. Она меня в спальню потащила, а я… Как вы думаете, что я сделал? Ну, давайте! Вот самое страшное ваше предположение!
— Гм… — Белозеров напряг все свои патологические знания. — Наверное, извинились и ушли.
— Нет! Гораздо хуже! Стал отбиваться.
— Зачем же сразу отбиваться?
— Да у меня тут же перед глазами встала жена. И так встала, прямо как будто в самом деле там была! Меня просто-таки ужас обуял: вдруг эта девица меня изнасилует, и как я после такого жене в глаза смотреть буду? Она же как бы получается все видела!
— Парадокс, — удивленно покивал Белозеров. — Слушайте, а может, вам совсем и не надо, чтобы в вашей жизни было много женщин или еще кого-нибудь? Может, вы вовсе не извращенец, а уникум?
— Ну да, скажете тоже, — возмутился пациент. — Уникум — это который может всегда и всех, ну или хотя бы много и разных. А тут… Какой же я уникум, если все время одну?
— А кстати, — вдруг заинтересовался доктор, — вы ее часто можете или как?
— Вообще-то, — пациент на секунду задумался и тут же признался, — в любое время. Как мне захочется. Или ей.
— И часто вам хочется?
— Ну, раз в день или, в крайнем случае, в два дня.
— Так вы в самом деле уникум, — упавшим голосом произнес Белозеров. — Я вон свою жену после пяти лет совместной жизни уже чаще раза в неделю не могу. А то, если говорить честно, бывает и раз в месяц.
— Да? — пациент оживился, вскинул на доктора глазки. — А кого вы тогда… того… в оставшееся время?
— Как получится. — Доктор заметно помрачнел. — В основном, никого.
— Потому что не хочется? — проявил участие пациент.
— Потому что не можется, — мрачно буркнул Белозеров.
— У вас сексуальные проблемы, доктор? — Это уже было сочувствие.
— Да не то чтобы проблемы… — стал почему-то оправдываться Белозеров. — Просто работы много, времени не хватает, усталость накапливается и тому подобные сложности. Да и не всякая женщина, знаете ли, нынче даст.
— Да? Не знал, — признался пациент.
— Вот так-то, — подтвердил доктор. — Проститутку снимать как-то не хочется, а обычные молодые девицы все чаще шарахаются. На старушек же самого не тянет.
— Может, доктор, вы гомосексуалист или зоофил? — участливо предположил пациент.
— Не замечал.
— Или, скажем, титилятор?
— А это что такое? — нахмурился Белозеров.
— Ну, это тот, которому нравится щекотать, чтобы возбудиться. Нет… — Он вдруг засомневался. — Или тот, которому нравится, чтобы его щекотали. В общем, щекотун, коротко говоря.
— Никакой я, знаете ли, не щекотун, — даже обиделся доктор.
— Нет, нет, что вы, я без всяких намеков, — спохватился пациент. — Я просто спрашивал… Так вы думаете, с моим извращением можно жить?
— Ну-у, это точно не смертельно, — согласился Белозеров.
— Что ж, доктор, спасибо, вы меня успокоили. Тогда я, пожалуй, пойду. А то жена уже, наверное, пришла с работы, ужин накрывает. — Пациент мечтательно улыбнулся. — Вот поужинаем с ней — и в постель. А она такая теплая, мягкая, податливая… Ой, нет, — испугался он, — лучше не вспоминать, а то я прямо здесь начинаю возбуждаться. — Он вскочил со стула и виновато прикрыл оттопырившиеся брюки. — Извините, я как о жене подумаю, так сразу… Ладно, мне и правда пора. Всего вам хорошего.
По-прежнему виновато улыбаясь, пациент ретировался из кабинета. Доктор посмотрел на закрывшуюся дверь и вздохнул:
— Да-а, вот извращенец! Сколько уж лет практикую, а такого первый раз видел…