Поделюсь историей, сюжетная линия которой, достойна страниц сентиментального женского романа… Моя 18-летняя мама, по выпуску из подмосковного, (г.Собинка) специализированного детского дома, предназначенного для воспитания детей, находящихся в местах заключения, родителей, в 1951 году, распределилась с подружками, во взрослую жизнь. Прихватив свою гитару, и полупустой, с немудрёными пожитками, фанерный чемоданчик, с благородной целеустремлённостью, в поиске уже отбывшего на Колыме срок, отца, направилась, как ей казалось, куда-то на Север, а очутилась в Хабаровском крае, в Бичевском леспромхозе, в качестве классического сучкоруба. Оказалась она там, в силу отсутствия социализации и сколь-нибудь значимого жизненного опыта, основанного лишь на начальном школьном образование. Лишившись в пятилетнем возрасте своей мамы, которая умерла от прокатившейся перед войной, в Сибири, какой-то серьёзной инфекции и арестом, по серьёзной политической статье, отца. Сиротское военное детство не способствовало обучению и большую его часть, она, как и все её подружки из этого детдома, на местной ткацкой фабрике, выполняла посильную работу на ткацких станках — вязала хитроумные ткацкие узелки на случайно, в технологическом процессе, оборванных нитях. В связи с отсутствием знаний о географии страны, район поиска был ею выбран практически наобум и крайне неудачно… Что касается и моего юного моего отца, то и его детство закончилось в тринадцатилетнем возрасте, в связи со смертью своего отца, от скоротечного туберкулёза, приобретённого после пулевого ранения, при осуществлении им государственных продразверсток, и матери, по причине всё той же сибирской эпидемии. В 14 лет поступил в Прокопьевское ФЗУ с перспективой приобретения шахтерской квалификации. Закончив обучение, пришедшее на годы войны, уже 17-летним, был призван в армию. Довелось ему, после учебки, поучаствовать в качестве командира отделения стрелков и разведчика, в войне с японскими милитаристами. Оставшись на сверхсрочную службу, будучи ещё и радистом, получил направление, в качестве командира, на отдалённую точку ВНОС, Хабаровского края. Однажды к ним попала эксклюзивная информация о том, что в ближайший леспромхоз, прибыли, ещё свободные от кавалеров, девчонки. Надев парадный мундир, с медалью «За победу над Японией», проскакав на коне более 15 км, на отдалённой таежной лесосеке, случайно увидел искусанную комарами и мошкой, худенькую, с грустными, русалочьими, зелёными глазами и густыми каштановыми, на плечах, локонами, одетую совсем не по осеннему сезону, девчулю. В светлой кофточке поверх голубого платьица, красном берете, в стоптанных кирзовых сапожищах и с большим топором в руках, среди дремучей тайги, она предстала, как некое изумительное недоразумение, со слезами на глазах, тюкающее тяжелым топором по сучкам ствола огромной, спиленной лесорубами, сосны. Повинуясь Воле Провидения, внезапно возникшему острому чувству жалости, к довольно предсказуемой, дальнейшей участи девочки, случайно оказавшейся в суровых реалиях её жизненной перспективы, он остановился. При этом, воин совершил классический подкат, на предмет знакомства и возможных, дальнейших перспектив на дружбу, но неожиданно для себя, получил яркий, эмоциональный, с соответствующей детдомовской лексикой, отлуп. Невозмутимо выслушав и оценив предлагаемое ему направление, припомнив, из далёкого, наполовину сиротского детства, ещё мамкины ласковые, добрые слова и применив осторожный, свойственный штатному армейскому разведчику опыт, растопил ледок нежного девичьего сердечка. Далее, они, всё-таки, несколько часов душевно пообщались. В финале свидания, отец, усадив маму с собой на коня, привез ее в местный Бичевской сельсовет, района имени Лазо, где его председатель и зафиксировал за номером 74, столь необычный брак моих будущих родителей. Но, на этом романтическом эпизоде, приключения наших молодожёнов, не закончились… Была, и так называемая, свадьба в бараке женского общежития. На следующий день, прихватив с собой нескольких, свободных от несения службы ребят, отец устроил импровизированный свадебный вечер с выпивкой, гитарой, гармошкой и танцами под патефон. Но что за свадьба без драки? Омрачить, фатально назревающую идиллию первой брачной ночи молодожёнов, решили местные расквартированные здесь же, без конвойные осуждённые, объективно обиженные на бесцеремонное вторжение чужаков, на их, никем ранее не оспариваемое право собственности, на давно, страстно ожидаемую, прибывшую женскую молодь. Замес случился весьма краткотечный и жесткий, с тяжелыми обоюдными травмами и увечьем одного из нападавших, в дальнейшем приведшем к его смерти. Командование отца, вникнув в столь неординарную ситуацию, не стало применять к нему суровых мер, а пойдя, по-человечески, на должностные нарушения, быстро оформило ему увольнение и организовало быстротечный отъезд. Следуя мудрому совету командира полка, батя оперативно завербовался в далекую геологическую экспедицию, направляемую в горы Тянь-Шаня, где, в дальнейшем, мне и довелось родиться. Вот так встретились и объединились два, по сути одиноких, отмеченных тяжелыми детскими травмами, человека. Таким, необычайно суровым образом, судьба свела в браке двух, обделённых в детстве любовью, горемык, который, в полной мере счастливо, продлился ровно 50 лет и оборвался только с их смертью, случившейся с разницей, относительно друг-друга, всего в три дня. Отец умер в больнице, так реально и не узнав, но, по нашим лицам, явно догадавшийся о смерти мамы, в день её похорон… Они, в старости, всегда заявляли о своём обоюдном желании, не видеть смерть друг-друга. Так оно и случилось…