Дождь вылился вдруг. Видно кто-то там, на небе неосторожно опрокинул полное ведро холодного, сентябрьского дождя на еще летнюю Одессу. И в одно мгновение все в ней стало мокрым и зябким.
Рыжий, нахохлившись, сидел на скамейке и дрожал. Вот напасть-то какая: хотел сбегать за обедом в местный ресторанчик, а тут на тебе, осенний душ принял. Даже нигде спрятаться не успел.
По Приморскому бульвару медленно ковылял старичок. Нескладный такой: пиджак перекошенный, пуговицы не в те петли позастегивал, кепка на затылке еле держится, брюки большущего размера стянуты на поясе ремнем, как флаг на палке, колыхались на нем. Руками размахивает и кому-то невидимому что-то горячо доказывает. Прошел, было, мимо скамейки, остановился, обернулся, внимательно посмотрел на кота, подошел и плюхнулся рядом с ним. Рыжий напрягся, но убегать сразу не стал, нагретого места жалко было.
— Что, тоже промок? Да и меня нелегкая из дома выгнала, — сетовал старик.
— Хотя чего там одному-то делать, — задумчиво добавил он, — тебя, смотрю, тоже никто не ждет. Сидишь тут, дрожишь, как осенний лист на ветру.
Дед ласково погладил рыжего, тот расслабился, пообмяк.
— Знаешь, когда моя Зинуля жива была, так я домой стрелой летел. После работы всегда старался ее чем-нибудь порадовать: то букетик, то конфетки, а то и целый тортик покупал. Она у меня сластеной была!
Старик заулыбался. Морщинки на его лице зашевелились и засветились, словно лучики солнца.
— Дверь открою, а там тепло и вкуснейшим борщом пахнет или моими любимыми котлетками. А какие Зинуля оладушки с яблочком делает да со сметанкой. Пальцы в месте с ними съесть можно!
Дедок осекся и тихо добавил:
— Делала. Моей лапушки не стало семь с половиной лет назад. Сгорела от горя за месяц. Сынуля наш единственный в тот год в аварии погиб.
Дедуля весь как-то сжался, свернулся в комочек.
— Вот так и остался я бобылем. Всевышний совсем не торопится меня забирать. А я так скучаю по моим родненьким.
Он хлюпнул носом, плечи его мелко затряслись. Дед тихо плакал, размазывая кулаком слезы по лицу. Рыжий встал, аккуратно зашел к нему на колени. Внимательно посмотрел прямо деду в глаза, лег на грудь и замурчал. Дедок крепко обнял кота и глубоко вздохнул.
— Чего нам поодиночке-то маяться. Я, конечно, выготавливать не умею. Но кое-что получается съедобно. Да и поговорить, опять же, будет с кем.
***
По Приморскому бульвару медленно шли двое: нескладный старик что-то горячо рассказывал и размахивал руками, а рыжий кот внимательно слушал и, соглашаясь, кивал головой. Солнечные лучи прорвались сквозь тяжелые тучи и весело забегали по капелькам дождя на листьях платанов. Жизнь для этих двоих стала наполнятся новым смыслом и новыми историями.