Грибовики проснулись в полдень лета, кряхтя, из кочек вышли травянистых. Сияла солнца круглая монета, июль её носил в своем монисто. Осины, лепеча, учили вечный язык лесов под этим небом синим. И тёплый ветер обнимал за плечи Грибовичков во всей большой России.
Они шагали — сонны и лохматы, взывая к оживающим грибницам. Где наступили, там росли маслята сквозь спутанные стебли медуницы. Краснели подосиновики шляпой, торчали подберёзовики строем. С волнушек слизней слизывали жабы, опят в корзины набирали тролли.
Грибовички водили хороводы — кругами утром вылезли лисички. Глядят на мухоморы два удода — поймали гриботню они с поличным. Растут, в листву зарывшись головами, под звоны комарья и шелест мошек. Грибовики их словом подзывают заветным в толстопузые лукошки. Не жалко! Коль идёт пора грибная — не обер;шь всех рыжиков в округе! Коль ты в лесу поганки не пинаешь, Грибовики тебе всегда порука, что наберёшь на суп и на жарёху, и на соленье в листопадной охре.
Грибовички поют — послушай только. Их голосок течет живой и тонкий-тонкий, как ниточки летящей паутины, что липнет на нос, на пальто, к корзинам.
Листва на солнце шепчется резная —
вдали от города и прочих суматох.
А духи леса крепко-крепко знают:
Грибовики мы, значит, с нами мох!