Вопрос встаёт передо мной порою
И нет ответа у меня, его я не постиг:
Поэты ль повторяют жизнь и смерть своих героев?
Или поэзия певцов предвосхищает судьбы их?

Люблю тебя, но не за красоту.
Не блещешь ты небесными чертами.
В тебе люблю я сказочницу — ту,
Что душу может упоить стихами.

В поэзии ты Мессалина и Сольвейг, монашенка и нимфоманка,
Порой нежнейший ангел доброты, порой разбойница и хулиганка.
Гордыня есть в тебе, как и раскаянья порыв, подчас ребенок, а подчас вещунья,
Порой, как роза белая, ты жертва зла, порой ты черный аист и беды колдунья.

Пускай ты трижды отречешься от меня,
Пускай анафеме предашь меня прилюдно,
Я не хочу дожить до отрезвленья дня,
Когда забуду яд твоих фантазий чудных.

Явился пред поэтом Бог Амур:
«Чьим нежным женским сердцем наградить тебя, певец?
— Игрой на лире пред богами на Олимпе эту плату заслужил ты!»
«Юнец!» — изрёк в ответ поэт: «Мне раны не нужны доверчивых сердец,
Утех я испытал сполна в объятьях глупых дур …
Хочу познать я ласки Афродиты !»

Но в гневе божество на землю бросило волшебный лук и стрелы:
«Смертельно для души, поэт, желанье обладать Венеры телом!
Увы, коль в женщине земной не видишь лика ты любви богини
Поэзии талант ты погубил в себе по прихоти слепой гордыни!»

Когда уйдёшь ты, корить не стану,
Прощу измену и перемену,
Жизнь превратится до смерти в память,
Не будет сердце искать замену.

Не пою тебе славословия,
В строк тех искренность вряд-ли верится.
У любви есть одно условие:
Говорить про неё надо сердцем.
Я не буду твоим поклонником
Среди тысяч влюбленных фанатов.
Ты была, есть и будешь той, о ком
В сердце память жива, её ранить не надо.