У меня в шкафу живут скелеты
прошлых неотмоленных грехов.
Ну и что, наказывать за это?
Прицепились хуже репяхов.
Погрязая в этой странной драме,
я пытался драться сгоряча,
а они, несвежими зубами,
словно кастаньетами стучат.
Я молил завязывать интригу,
источая мирру и елей,
но они отплясывали джигу
на несчастной совести моей.
«А не надо было куролесить» —
отвечают, брызгая слюной…
Как обидно то, что эта плесень
смеет измываться надо мной.
Обещал им денег и награды,
(мне ж спокойней жить да не тужить),
но один, повиливая задом,
требовал мне душу обнажить.
Не стучал, чураясь всякой сбродни.
Ну, шалил, правительство браня…
Не такой уж я и греховодник,
чтобы так наказывать меня.
Но они, отвешивая челюсть:
«Перечисли все свои грехи».
Думаете, гады, не осмелюсь:
«Кроме водки, — бабы да стихи».
Поначалу я держался стойко
(по костям уже универсал).
Как-то ночью вынес на помойку
и землей поверху прибросал.
Помянул вином, держаться силясь,
радуясь — от дома отлучил,
но они, паскуды, возвратились
видно раньше сбондили ключи.
Жизнь пошла, как в самой страшной сказке,
я боюсь кладовок и портьер
и дрожу, с тревогой и опаской,
если дверцей скрипнет шифоньер.
Приготовил плотные котомки
(нет уже других альтернатив).
Завтра оттащу их в анатомку
и подброшу, сторожа споив.
Отступать, ребятушки, негоже,
а иначе скоро быть беде.
…Если будут спрашивать Серёжу,
отвечайте: «Где-то в Катманде».