Если шторы раздвинуть — увидишь лес,
если лес раздвинуть — увидишь море:
что-то детское в этом движении есть,
примиряющее со злом,
успокаивающее в горе.
Так и стоишь, словно кто-то позвал, у окна,
напряжённым чутьём раздвигая преграды,
добираясь до дали последней, до дна,
за которым Ничто,
голый гул водопада.
Этой тёрке пустой только время тереть,
с тонким абрисом дней, с бабушкиным изумлённым идиш…
Если жизнь раздвинуть — увидишь смерть,
если смерть раздвинуть — увидишь…
Увидишь.