Вы, когда ни будь замечали, может быть слышали, как маленький ребенок трёх — шести лет; дошкольного возраста, рассказывает то, о чём ему, не должно быть известно. То, о чём он абсолютно не должен знать. Произносит слова, фразы, которые при всей их логичности, разумности и последовательности, сказанные точно, к месту и ко времени, никак не должны звучать из его уст. Из уст несмышленыша.
Множество удивительного и необычного можно услышать в речах детей до шести лет, или увидеть это в их действиях, поступках.
В интернете, в литературе есть много таких свидетельств, рассказанных в виде забавных, занимательных историй, анекдотов. Где все необычные действия дошколят приписываются их детской непосредственности, одаренности, уникальности, а то и некоему мистическому началу.
Может быть. Не знаю. Но всё-таки склоняюсь к последнему. Иначе, как объяснить некоторые события, свидетелем которых я стал, сам, лично.
Вот об этом, я и хочу рассказать.
Говорят, что нужно очень внимательно слушать детей до шести — семи лет, когда в них живёт память о предыдущей жизни. Память о времени до рождения.
Я стараюсь, очень стараюсь слушать и слышать что и о чем говорят мои дети. Мои младшие дети.
Старшему уже много больше семи лет. Он родился когда мне было чуток за двадцать. И его раннее детство пришлось на тот период, когда я искал и утверждался на своём месте в жизни. Когда приходилось решать какие то бытовые и служебные проблемы. В общем был «по — горло» занят, а для ребенка, с его историями, рассказами, интересами находилось времени совсем чуть — чуть. Главное было, чтобы он был сыт, обут-одет и чем-то занят. А вот просто посидеть, поговорить, послушать…
Да, что я рассказываю- у большинства молодых родителей также.
В общем, как-то незаметно для меня, его детство прошло. Жаль, но поздно.
А вот среднего и младшенькую, которые родились около моих сорока лет (плюс-минус), я стараюсь слушать весьма внимательно. Может быть заглаживаю чувство вины, компенсирую недостаток внимания старшему сыну? Может быть. Может. Но не об этом сейчас.
А вот о чём: я стал слышать и видеть много чего интересного, необычного, странного и удивительного, связанного с моими детьми.
Сразу оговорюсь — мои дети САМЫЕ обычные. Ни в чем выдающемся, ни в каком вундеркиндстве не замечены.
Просто дети.
Рассказать можно много чего. Но расскажу немного, лишь то, что меня поразило.
Итак.
Первый такой случай произошёл, когда моему среднему сыну было пять лет. Мы тогда поехали на малую Родину родителей моей жены.
Прибыли благополучно на автостанцию и, ввиду хорошей погоды и незначительного расстояния (где-то 2−2,5 км.), решили пройтись пешком. Сам я, хоть и неоднократно бывал в этом населенном пункте, до сих пор частенько путаюсь в хитросплетениях улиц, переулков, перекрёстках этого маленького провинциального городка. И, каково же было мое удивление, когда пятилетний мальчуган, оказавшийся здесь впервые, вприпрыжку, что-то радостно горланя, пугая голубей и мирно дремлющих на солнышке котов, вызывая истерику у дворовых собак, уверенно провёл нас сквозь лабиринт улиц и дворов, от автостанции до самого дома его прабабушки. Повторюсь — в этом городе он был впервые. Дорогу ему никто из нас не указывал. Мы просто молча шли за ним, недоумевая: что это такое происходит. Логического, понятного объяснения этому мы не нашли. Сам он ничего не смог объяснить. Он просто знал. Знал, и всё!
Второй такой случай произошёл немного позже, тоже с участием моего средненького. Дело было зимой. Был вечер. Стоял небольшой морозец: градусов десять — двенадцать ниже нуля. Небо было ясное-ясное. Звёзды — яркие-яркие.
Мы решили с сыном минут на десять — двадцать выйти во двор, и посмотреть, полюбоваться на звёзды. Что знал, я ему рассказал и показал. Потом я ударился в «философию" — принялся рассуждать о том: одни мы во вселенной или нет. Указал ему звезду на правом плече Ориона и сказал, что это солнце, возможно такое же как и наше, и вокруг него, возможно, вращаются планеты, и на одной из них, быть может есть жизнь, и стоят там мальчик с папой, смотрят в ночное небо и также думают о нас. Рассказал ему такую сказочку, чтобы интересно было. Сын послушал- послушал, и сказал. Устало так сказал, со вздохом.
— Фигня всё это, папа. Звезда эта (он произнес название, которое я ни до ни после не слышал) намного больше нашего солнца. И планет вокруг неё никаких нет, только облако газовое.
Я оторопел. Ночь. Тишина. Звезды. И мой сын, которому нет ещё и шести, выдаёт такое, да и ещё такими словами!
— Откуда знаешь? — спросил я, когда немного пришёл в себя.
— Знаю, — коротко ответил он.
И больше я от него ничего не смог добиться.
Потом, ради интереса глянул в интернете. Действительно: звезда Бетельгейзе, во столько то раз больше солнца (причем во много раз, очень); планет на орбите нет, лишь газовое облако, открытое то — ли в 2017, то — ли в 2019 году, при помощи мощного телескопа. Откуда он это всё узнал? Не знаю.
Третий случай, о котором я хочу рассказать произошел с участием моей младшенькой. Ей только — только исполнилось три годика.
Итак.
Вечер. Тихий семейный вечер. Дети играют в какие то свои игры. Мы с женой, впервые за долгое время, не смотрим мультики и видосики про Майнкрафт, а просто смотрим телевизор. Какой-то ТВ канал, какой-то исторический фильм, о чём точно не помню. Нам абсолютно не важно, лишь бы не Сиреноголовый, Хаги-Ваги и Киси-Миси.
Многие родители поймут.
Так вот: исторический фильм про галантный то-ли 18, то-ли 19 век. Дамы, в огромных красивых платьях, с пышными причёсками. Господа в туфлях на каблуках, в чулках, треуголках и при шпагах. Мазурка, Кадриль и прочие радости того времени. И вот, на экране сцена одевания дамы: панталоны и нижняя юбка уже на ней; процесс затягивания корсета. Дама стоит держась обеими руками за какой то столб, а другая дама туго-натуго зашнуровывает ей корсет сзади.
В это время, наша доча, сидящая тут же рядом на ковре, отрывается от своей игры, смотрит несколько мгновений на экран и произносит:
— Да. Очень неудобная вещь, этот корсет.- И, как ни в чем не бывало, возвращается к прерванному занятию.
Сказать, что мы обалдели — это ничего не сказать! Да, она произнесла это на своем, детском наречии, не всегда понятном постороннему, чужому человеку. Но мы же — родители! Мы поняли каждое её слово! И мы слышали, ЧТО она сказала, вместе. То есть вероятность того, что кто-то из нас ослышался- исключается! Полностью!
Спрашивать, что-то у дочки, уточнять было бесполезно. Будь она постарше, думаю, что ответ прозвучал бы ожидаемо коротко:
— Знаю!
Вот такие случаи из жизни, приключившиеся с моим участием и участием моих детей, я хотел рассказать. Это не все случаи. Это наиболее яркие, впечатлившие и даже, не побоюсь этого слова, испугавшие меня случаи.
Что это было? Как это всё объяснить? Я не знаю. Теряюсь в догадках.
Может быть это действительно память о предыдущих жизнях. Кто сказал, что предыдущая жизнь была в прошлом? Возможно и в будущем.
Может быть, это более устойчивая, прочная связь маленьких деток с коллективным бессознательным Юнга, где собрана вся информация, все знания ранее живших, ныне живущих и будущих жить поколений людей.
Может быть. Может быть всякое. Мы этого просто не помним.
Недаром Бернар Вербер в „Зеркале Кассандры“ очень точно сказал:» Перед самым рождением младенца ангел прижимает палец к его губам и шепчет: «Забудь все свои прошлые жизни, воспоминания о них не должны смущать тебя в жизни настоящей». И над верхней губой новорожденного остаётся ложбинка.
Мы, взрослые люди, не помним этого, и не хотим вспоминать. Лишь маленькие детки ещё изредка вспоминают то, что было с ними до рождения, и рассказывают об этом нам. Нужно только уметь слушать и слышать их.
С годами об этом они вспоминают все реже и реже. И наконец забывают вовсе. Навсегда. Окончательно превратившись во взрослых, лишенных романтики и фантазии людей.