И когда в груди тесно тебе, а я не трезва,
Ты колотишь по рёбрам безбожно и дышишь в любимую спину,
Я включаю внутри идиотку и слушаю джаз
И в полночной аптеке прошу для себя асперину.
Там по улицам темным, неслышно, едва-едва
На носочках, что сбиты, крадётся бестыжая совесть
И шипит «Прогуляла! Молчи! Ты ж его как мечту пропила»
«До сих пор пропиваю, гляди, есть в характере твёрдость.»
А ты ежишься там и считаешь мои позвонки
«Дин- дон- дин» молотком, звонким отзвуком в ксилофоне,
Что ты сделал со мной, пусть пока ещё там — изнутри…
Я снаружи горда, сука в общем, в народном нехитром жаргоне.
И на утро, когда от похмелья болит голова,
Где не спас аспирин, но живительна влага из крана,
Моя твердая стать, с перекосом, что в два позвонка
Осыпается разом белёсым хрящём из кармана…