В Тбилиси на горе Мтацминда в гроте при церкви Святого Давида покоится прах известного писателя Александра Грибоедова, трагически погибшего в 1829 году. На могиле его молодая жена Нино велела высечь: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя!»
История любви 15-летней княжны и 33-летнего писателя стала символом верности. Овдовев в 16 лет, Нино долгие годы оплакивала утрату, отвергая любые ухаживания кавалеров. Её пожизненный траур внушал в свете трепет и уважение. Прекрасную вдову прозвали «чёрной розой Тифлиса».
«…Она необычайно хороша, её можно назвать красавицей, хотя красота её грузинская. Она, как и мать её
, одета по-европейски; очень хорошо воспитана, говорит по-русски и по-французски и занимается музыкой», — писал о молодой княжне в 1928 году Карл Аделунг, второй секретарь русской миссии в Персии.
Старшую дочь губернатор-наместника Нахичеванской и Эриванской областей, князя Александра Чавчавадзе сравнивали с Мадонной кисти испанского живописца Бартоломае Мурильо. Девочка росла в творческой атмосфере. Её отец был знаменит не только, как генерал-лейтенант русской императорской армии, но и как известный грузинский поэт, чья лирика вобрала в себя черты персидской сентиментальности и скептическое настроение Вольтера. Часто в гостях у Чавчавадзе бывал русский дипломат Александр Грибоедов, служивший в 1822 году в Тифлисе. Когда Нино было 10 лет, Александр Сергеевич давал дочери друга уроки музыки и французского языка.
Годы спустя, возвращаясь из Персии, русский дворянин вновь посетил дом своего старого знакомого, где был поражен метаморфозами, произошедшими с его маленькой ученицей. В 15 лет Нино расцвела, превратившись из нескладной прилежной девочки в грациозную брюнетку. Сохранились воспоминания автора пьесы «Горе от ума» о том моменте, когда он решился признаться ей в своих чувствах:
«Я обедал у старой моей приятельницы Ахвердовой, за столом сидел против Нины Чавчавадзе… Всё на неё глядел, задумался, сердце забилось, не знаю, беспокойства ли другого рода, по службе, или что другое придало мне решительность необычайную, выходя из-за стола, я взял её за руку и сказал ей: „Пойдёмте со мной, мне нужно что-то сказать“. Она меня послушалась, верно, думала, что я усажу её за фортепьяно, вышло не то… Мы взошли в комнату, щёки у меня разгорелись, дыханье занялось, я не помню, что я начал ей бормотать, и всё живее и живее, она заплакала, засмеялась, я поцеловал её… нас благословили, я повис у неё на губах, во всю ночь и весь день».
Отец девушки был не против породниться со своим хорошим товарищем и дал согласие на брак. 22 августа 1828 года 33-летний Александр Грибоедов обвенчался в тифлисском соборе Сиони с 15-летней Нино. По воспоминаниям историков, церемония была омрачена одним неприятным эпизодом, который потом суеверные люди истолковали как дурное предзнаменование. Жених, недавно перенёсший лихорадку, случайно уронил обручальное кольцо, не сумев надеть его на палец невесты.
Менее чем через полгода Александра Грибоедова не стало — толпа фанатиков растерзала его на улице Тегерана.
Но тогда, осенью 1828 года, молодожёны наслаждались обществом друг друга. Некоторое время они провели в Кахетии в имении князя Чавчавадзе. Затем они отправились в Персию, где Грибоедов должен был явиться ко двору шаха в Тегеране, чтобы обсудить выполнение иранской стороной статей Туркманчайского мирного договора и добиться контрибуции по итогам русско-персидской войны. Поскольку Нино была в положении и тяжело переносила беременность, Грибоедов решил оставить её в Тебризе и продолжить путь в одиночестве. В своих письмах он советовал ей возвращаться в Грузию, так как его миссия в Персии затягивалась.
«Потерпим ещё несколько, ангел мой, и будем молиться Богу, чтобы нам после того никогда боле не разлучаться… «, — писал он своей супруге, переживавшей за его судьбу.
Встретится им больше было не суждено. За неделю до его отъезда, 30 января 1829 года, в городе вспыхнул бунт, который вошёл в историю как «Резня в русском посольстве». Во время налёта на посольство погибли 37 человек, среди которых был и Александр Грибоедов. По воспоминаниям очевидцев, изуродованное тело дипломата несколько дней возили по улицам, пока потом не скинули в общую яму с другими убитыми.
Близкие пытались оградить Нино от страшной новости, но безуспешно. Узнав о случившемся у княжны начались преждевременные роды. Спасти ребёнка не удалось.
«.Моё бедное дитя прожило только час и уже соединилось со своим несчастным отцом в том мире, где, я надеюсь, найдут место и его добродетели, и все его жестокие страдания. Все же успели окрестить ребёнка и дали ему имя Александр, имя его бедного отца…», — писала 16-летняя вдова в марте 1829 года.
После трагедии Нино Чавчавадзе одела траур, который не снимала почти 30 лет. К ней сватались многие уважаемые люди, но она всем отвечала отказом. Верность Александру Грибоедову она пронесла через десятилетия, пока эпидемия холеры не унесла её жизнь в 1857 году.
Её похоронили рядом с мужем на горе Мтацминда, где 28 лет назад она велела поставить надгробный памятник, изображавший неутешную плачашую женщину, обнимающую крест.