Я хочу сказать тебе, недоступная моя, что надо беречь каждого человека, вошедшего однажды в твою жизнь. Это очень важно, поверь мне. Не любишь, ненавидишь, презираешь всей душой? Тогда просто отпусти. Не бей, не убивай, не желай человеку зла, проклиная. Просто отпусти, просто забудь. Попытайся.

Когда я впервые тебе изменил, ты запретила к себе прикасаться. Ты пыталась уйти, сбежать от меня, но я тебя не пускал. Била меня в грудь и лицо, когда я тебя крепко сжимал, и называла меня тем, кем я был после этого…
Поутру я ожидал чего угодно, но только не того, что произошло. Она поцеловала меня в лоб и прижала к себе. В эти минуты я осознал, какая я тварь и ничтожество. И любой человек, посмотрев со стороны на эту ситуацию, сказал бы про себя: «Какая же она влюбленная дура!»
— Обними меня, пожалуйста, покрепче, — шепотом попросила она.
После этих слов я понял, что никого в этом мире нет ближе ее. Людей всегда можно кем-то заменить, но ее я больше заменять не хотел никем и никогда…

Мы забываем по собственному приказу все самое плохое, что однажды с нами случилось. Наша обида — это наша ноша. Человек, который нас обидел — груз сбросил с себя и оставил его для нас, чтобы мы, подобно глупому ослу, тащили на себе его ношу. Наша морковь — это вселенское чувство несправедливости.
Мы понимаем, пройдя огонь, тернии, воду, надорвав тем временем спину, что справедливость — вещь не обязательная. Мы обиженными весь свой пройденный путь ищем судью, но так и не встречаем его! В итоге понимаем, нет — смиряемся, что людям свойственно жить безнаказанно. Мы, наконец, прощаем. Мы меняемся. Мы едим. Мы перестаем видеть зло в черном, а добро в белом цвете. Мы становимся людьми, которые умеют больше не находить в луже грязь, когда ее не хочется там находить. Мы перестаем быть пленниками наших собственных обид, а затем собственных иллюзий относительно нас самых. Мы сначала не чаем души, а затем жалеем капли в море.
Обретая со временем самых себя, мы перестаем быть пленниками чего-либо.

Любовь погибает в душах тех, кто не умеет прощать.

Я так и не научился говорить, что у меня на душе.
Оттого меня и считают бездушным.