Ну, как ты там? Твой номер наизусть
я знаю, но тебе не дозвониться.
Грусть разлилась, и завелась мокрица
в моих стихах, теперь смеюсь, смеюсь.
Что Бог дает, все к лучшему.
И пусть
ты вспомнишься мне в сонной тишине
без лат привычных, трогательно спящий,
на бязевой, от белизны хрустящей,
бескрайней, как пустыня, простыне
под рыбьим глазом фонаря в окне.
Я видела, как сон тебя умыл,
лицо твое разгладил до основы,
как будто детство прикоснулось снова
и выпустило душу из тюрьмы.
В пространстве ночи жили только мы.
Во сне ты был космически ничей.
На внутренней поверхности предплечий
шрамированный след противоречий
я рассмотреть смогла до мелочей,
но не нашла от прошлого ключей.
Теперь уже искать причины нет.
Завяли пресловутые томаты.
Молчания столетья виноваты,
что между нами вырос турникет,
к комедии мутировал сюжет.
Смешное вспоминается кино
индийское, где наши песни-пляски,
и ревности причудливые маски,
и нежности проросшее зерно.
А ты звони мне, знаешь, все равно…