Предчувствуя грозу июля,
дрожал притихший березняк,
стирал со стен узоры тюля
влетевший в комнату сквозняк.
И словно в чём-то виновата
у окон кланялась сирень,
а в сквере каждый кустик прятал
от ветра собственную тень.
С ладони дождик пили вязы,
ловила капельки трава,
и после горьких вздохов сразу —
потоком нежные слова.
И незакрытая гардина
впустила синий полумрак…
с грозой в былое уходила
пора житейских передряг.