ПОЖИЛИ И ХВАТИТ: СЕКРЕТНЫЕ РАЗНАРЯДКИ МИНЗДРАВА СТАВЯТ НОВЫЙ «ВОЗРАСТ ДОЖИТИЯ»?

Представьте, вашей маме стало плохо. Сердце прихватило, подскочило давление, потеряла сознание — мало ли что может быть с пожилым человеком. Вызываете скорую, и приехавший фельдшер не хочет везти вашу маму в больницу. А если и соглашается, то в приёмном отделении всё равно отказывают в госпитализации. Просто потому, что ваша мама старая.

Думаете, не может быть? К сожалению, в России это возможно. Те, кому «стукнуло» 80+, практически обречены доживать свой век без адекватной медпомощи. Скорая отказывается приезжать на вызовы стариков, в больницы их кладут со скрипом, шансов на бесплатное лечение там практически нет. Если повезло попасть в стационар, врач постарается поскорее избавиться от проблемного пациента, который может подпортить статистику смертности. Подлечили и мигом на выписку — умирать дома. Почему это происходит, кому выгодно и можно ли что-то изменить?

Не кормите — пусть помирает!

К сожалению, проблема не нова и актуальна для всех регионов. Если почитать городские форумы в соцсетях, найдутся сотни вопиющих случаев. Так, в Новосибирске 78-летнего дедушку фактически вышвырнули из больницы с недолеченной пневмонией. Дома ему опять стало плохо, открылся кашель с кровью. Приехавшие медики скорой заявили: «Никуда не повезём, он только из больницы. Тем более дед у вас старый, зачем его кормите? Не кормите — он помрёт». Родственникам удалось положить своего старика в больницу только через два дня обивания порогов, но было уже поздно.

Ещё один случай — бабушка 80 лет, лежачая. Случился второй инсульт, кома. Забрать в больницу по скорой её отказались. Единственное, чего удалось добиться, — поставить катетер в вену для введения лекарств. На все вопросы скупой ответ: «Мы не справочная, а скорая. Как и что делать — это не к нам».

Не в первый раз сталкиваюсь с ситуацией, когда пожилому человеку отказывают в экстренной госпитализации из-за пожилого возраста и в связи с тем, что он не может за собой ухаживать. В этот раз — перелом рёбер и огромная гематома у старушки 88 лет. К этому присоединился микроинсульт. Не берут, даже не везут никуда, — делятся в соцсетях родственники стариков.

«Дедушка крепкий — никак не сдохнет»

Случаи, когда пожилым отказывают в госпитализации или выгоняют из больниц, далеко не редкость. Одна из самых чудовищных историй произошла в Новом Уренгое с 92-летним ветераном Великой Отечественной войны Владимиром Николенко. Ему стало плохо 27 июня 2018 года. Узнав возраст пациента, врачи скорой испугались, что он умрёт по дороге, и отказались везти в больницу. Вторая скорая приехала только через три часа. Его всё-таки доставили в реанимацию, где он вскоре умер. Ветеран ВОВ нашёл свою кончину в мирное время при таких нелепых обстоятельствах…

Похожий случай произошёл в Волгограде. Ветерана ВОВ Владимира Молчанова госпитализировали в областной клинический госпиталь 21 октября 2020 года с двусторонней пневмонией и коронавирусом. Но в реанимацию не положили, хотя надо было.

А вскоре врачи связались с дочерью пожилого пациента и стали на него … жаловаться. Мол, мешает соседям по палате спать, надо переводить в «ковидную психушку». «Дедушка крепкий, никак не сдохнет», — приводила слова врачей шокированная дочь ветерана. Отца она решила забрать домой на платной скорой помощи. Когда ей вывезли его на каталке, стало ясно — человек при смерти. Со скандалом удалось положить-таки его в реанимацию, но было поздно. Вскоре ветеран умер.

Кстати, старикам отказывают не только в стационарах, но и в реабилитационных центрах, работающих по системе ОМС. Царьграду известен случай, когда пожилого пациента не стали долечивать и досрочно выпроводили из такого медучреждения.

Неофициально иной раз звучит, что нехватка коек для ветеранов якобы связана с большим потоком раненых участников СВО. Стариков, дескать, выгоняют из больниц, чтобы освободить место для молодёжи с фронта.

Но раненых и самих выгоняют раньше времени! Скандал такого рода разразился в январе 2023 года с подачи члена Совета по правам человека при президенте Ольги Демичевой. Бойцы, которым после лечения полагалась реабилитация, были сразу отправлены на фронт.

«А мне оно надо?»

Есть более прозаические причины того, что стариков досрочно выживают из стационаров. Больничная санитарка в соцсетях как-то разоткровенничалась, что ей просто неохота убирать за «развалюхами». И пожаловалась, что пришлось подтирать за 80-летней старушкой, которая испражнялась на пол, хотя в палате был туалет.

Родственники требуют убирать за ней. А мне оно надо? Я такая же больная пенсионерка, и состояние у меня тяжелее. Результат — они написали телегу на завотделением, хотя ни один медработник её не обижал. Поэтому и не берут стариков. Наши медчинуши забыли про младший медперсонал. Некому ухаживать за лежачими больными. Пока нянечек не прибавится, стариков брать в больницы не будут,

— подытожила медработница. Простая санитарка точно уловила суть происходящего. Корень зла — в кривом устройстве системы, которая не рассчитана на стариков. Их оставили «за кадром». Наши старики для системы — лишний балласт, который можно равнодушно утилизировать, вместо того чтобы с ними «нянчиться».

Почему так? Всё просто. Здравоохранение в России заточено на диагностике и лечении отдельных острых заболеваний. А пожилые люди часто страдают целым букетом хронических болезней. Разбираться с этим у медиков нет ни времени, ни ресурсов. Старики никому не нужны. Заболеешь — рискуешь помереть, не дождавшись помощи.

Старики — не люди?

Кстати, средняя продолжительность жизни в России 72,8 года. Таковы данные Росстата по итогам прошлого года. Наибольшее количество долгожителей насчитывается в Москве, Ингушетии и Дагестане, где люди в среднем доживают до 78 и более лет. А наименьшее — на Дальнем Востоке, где едва дотягивают до 66. Но дожить до глубоких седин — полдела. Вы попробуйте остаться в живых с таким уровнем медобслуживания, как в России!

Если вас и ваших близких эта проблема до сих пор не коснулась, будьте уверены — только пока. По подсчётам специалистов, в концу 2050 года каждый пятый человек в мире достигнет «серебряного возраста» — 60 и более лет. При этом даже в развитых странах пожилые пациенты зачастую не получают должной медицинской помощи.

По данным исследования, проведённого в 11 странах с высоким уровнем дохода, до 41% пожилых людей в возрасте 65 лет и старше испытывали проблемы с получением медпомощи. То есть почти половина стариков беспомощны перед системой, которая заточена игнорировать их потребности. К сожалению, Россия не исключение. Наши мамы, папы, бабушки и дедушки стали заложниками системы.

Первыми умрут одинокие

Пожилые люди — самая многочисленная возрастная группа населения в нашей стране. По данным Росстата за 2022 год, 14,7 млн из 145 млн населения — это люди в возрасте 70 лет и старше. То есть каждый десятый! Если прибавить к ним ещё 18,8 млн пенсионеров 60−69 лет, то получится огромный массив стариков — 33,5 миллиона человек, каждый из которых хочет жить, но в любой момент рискует умереть без адекватной медпомощи.

Первыми умрут самые старые и одинокие. Те, у кого нет родственников, чтобы «выбивать» лечение и оплачивать лекарства. В группе риска также все пациенты-«хроники». Достаточно сезонного обострения болезни, чтобы на себе прочувствовать прелести отечественного «здравозахоронения». Каждый, кому повезло дожить до преклонного возраста, может умереть просто потому, что медицина не рассчитана на долгожителей.

Если пациенту больше 80, он практически обречён. Его будет бояться скорая помощь — мало ли, умрёт в машине. А если довезут до больницы, тоже могут отказать. Стариков ещё при жизни списывают в утиль.

Секретные разнарядки Минздрава?
Оговоримся сразу: больницы «утилизируют» стариков негласно. Напрямую там могут и не отказать в госпитализации, но саботировать процесс будут. Вам не скажут в лицо, что выгоняют из-за возраста. Никто не будет говорить и о том, что нет коек. Вас попробуют убедить, что стационар вам не нужен — лучше купить таблетки и лечиться дома.

Напомним, лечь в больницу можно тремя путями: по направлению врача, по скорой или при обращении в приёмное отделение. И в каждом случае вас могут «завернуть» под благовидным предлогом.

В поликлинике лимитированы направления на бесплатные анализы и УЗИ. Если терапевт и даст заветный талончик, то своей очереди придётся ждать месяц-полтора — в регионах это в порядке вещей. Хотите обследоваться сразу? Придётся раскошелиться на платные анализы. И не факт, что в итоге вас положат в больницу.

При вызове скорой тоже нет никакой гарантии. Пожилого пациента просто оставят дома — лечиться амбулаторно. Нечего стариками занимать койки! Но подаваться это будет, конечно, как забота об их самочувствии — мол, дома и стены лечат. Чтобы скорая всё-таки увезла больного в стационар, нередко приходится платить. Работает принцип «Не подмажешь — не поедешь».

Обратились в приёмное отделение? Будьте готовы, что врач тоже откажет. Например, под предлогом того, что уход за стариком дома будет лучше. Даже если возрастного пациента положат в стационар, держать его там долго не будут. Выпишут как можно быстрее, чтобы ненароком не умер в чью-либо смену и не испортил статистику.

Чего греха таить, в ведомстве бывают негласные приказы: таких-то не госпитализировать. Официально такого не говорят, а неофициально можно письмом Минздрава как-то повлиять. Например, попросить последний отрицательный ПЦР-тест. Был случай, когда ребёнок от аппендицита умер из-за неоказания медицинской помощи, потому что перитонит возник. У него был положительный ПЦР, и ему отказали в госпитализации в приёмном отделении. Печально. Со стариками — такая же история, — отметил в беседе с Царьградом профессор, доктор медицинских наук, хирург высшей квалификационной категории Владислав Шафалинов. Он уверен — корнями проблема уходит в скандальную реформу здравоохранения, которая продолжается уже более 10 лет.

Откат на 110 лет назад

Реформа здравоохранения в России началась в 2010 году с принятием закона «Об обязательном медицинском страховании». Власти хотели оптимизировать расходы на медицину, закрыв «неэффективные» учреждения и расширив амбулаторную помощь. Отвечала за реформу Татьяна Голикова, тогдашний министр здравоохранения (ныне она вице-премьер по вопросам образования, здравоохранения и социальной политики).

За 13 лет реформа собрала шквал справедливой критики. В первую очередь — из-за неоправданного сокращения коек, количества больниц и врачей, особенно на селе. По данным Росстата, с развала СССР и до 2020 года коечный фонд в стране уменьшился вдвое — с 2,03 млн до 1,1 млн единиц. А с 2010 по 2020 год сократился ещё на 150 тыс. Упразднены были в основном койки в хирургии (-33%), терапевтических отделениях (-33%) и гинекологии (-48%).

В докладе Центра экономических и политических реформ (ЦЭПР) «ЗдравоЗахоронение. Оптимизация российской системы здравоохранения в действии» ещё в 2017 году подводились неутешительные итоги реформы.

Сохранение текущих темпов ликвидации медицинских учреждений может привести к откату в ближайшие годы к инфраструктурным показателям времён царской России. При темпах сокращения больниц, установившихся в период с 2000 года, Россия рискует деградировать до показателей Российской Империи 1913 года уже через 5−6 лет, — предупреждали эксперты.

Чудовищная оптимизация

В законе об ОМС процесс сокращения коек в стационарах обтекаемо назывался «мероприятия по повышению доступности амбулаторной медицинской помощи». Врачам дали понять: не берите пациентов в больницы, пусть лечатся дома. Нагрузка должна была лечь в основном на поликлиники. При этом зарплаты врачей привязали к показателям «эффективности».

Регионы были вынуждены сокращать число коек в стационарах, чтобы расширять амбулаторную помощь. Отчитываться о проделанной работе надо было перед Минздравом. А врачи при этом должны были следить, чтобы пациенты не умирали и не становились инвалидами. Иначе доктор потеряет в зарплате, а то и вовсе лишится работы из-за «оптимизации».

Попутно в рамках реформы неуклонно сокращалась и численность медработников — от специалистов высшего и среднего звена до младшего персонала. Последнего — особенно. За год медиков становилось меньше на 90−100 тысяч человек при сохранении высокого уровня совместительства — около 140%. Оставшиеся «тянут» ставки тех, кто ушёл. И в итоге мы пришли к тому, что на всех пациентов врачей не напасёшься. Тут хотя бы молодёжь вылечить, а старикам всё равно помирать…

Сами «оптимизаторы» здравоохранения в какой-то момент поняли: что-то пошло не так. Даже публично признали ошибки и необходимость доработки реформы. Ещё в 2013 году Вероника Скворцова (на тот момент министр здравоохранения) пыталась затормозить стихийное сокращение коечного фонда.

А в ноябре 2019 года Татьяна Голикова заявила, что оптимизация здравоохранения в регионах оказалась неудачной. Глава Минфина Антон Силуанов тогда же добавил, что больницы в регионах находятся «в плохом, если не сказать ужасном, состоянии». И это спустя 9 лет с начала реформы. А что говорить о нынешнем положении дел?

Пенсионеры не вписываются в будущее страны

Свою оценку сложившейся ситуации по просьбе Царьграда дал председатель независимого профсоюза «Фельдшер ru» Дмитрий Беляков. Имея стаж работы на скорой помощи более 20 лет, он изнутри знает проблемы здравоохранения и без обиняков называет вещи своими именами.

Пенсионеры, похоже, не вписываются в то будущее, которое видится руководству нашей страны. Пенсионный фонд то и дело заявляет о нехватке средств на содержание пенсионеров, а уж бюджет, выделяемый на медицину, похоже, вообще не рассчитан на лечение. И не только пенсионеров. Сейчас государственная медицина, по сути дела, перестала быть таковой,

— считает эксперт. Раньше государство давало деньги медицине напрямую, финансируя больницы, поликлиники, скорую помощь и другие госмедучреждения. Теперь же каждый регион финансово подчинён определённой страховой компании, и деньги поступают сначала туда. Проблема в том, что страховые компании хотят хорошо жить и получать прибыль. А бесплатная медицина, в том числе и скорая помощь, финансируется из жалких остатков этих доходов.

Фактически выделение средств на нужды здравоохранения зависит от «жадности» страховщиков. В Москве и Подмосковье с этим получше, а вот в регионах творится полный беспредел. Денег не остаётся не то что на лечение пациентов — на достойную оплату труда врачей нет. Кроме того, во всех без исключения регионах государственные медучреждения постоянно в долгах перед государством, что периодически сказывается на регулярности поставок тех или иных медикаментов.

Людей поделили на сорта

Сложилась такая система, что все пациенты (да и медики) в России делятся на сорта. В Москве живут и работают люди первого сорта, в Подмосковье — второго, в богатых регионах — третьего, а в бедных и депрессивных — четвёртого и пятого. Медицинская помощь населению в зависимости от этого сильно различается, а зарплата медиков отличается в разы, хотя нагрузки на медперсонал практически у всех одинаковые: что в Москве, что в любом другом городе или поселении.

Скажу больше: если бы нынешняя страховая система была создана в 1937 году, то в 1942 году СССР бы с такой медициной проиграл войну Германии. Лет семь назад в дополнение к страховым компаниям в России хотели создать госкорпорацию здравоохранения. Чтобы деньги сначала шли в госкорпорацию, затем в страховую фирму и уж потом медучреждению. К счастью, мы от этого отбились. Но факт остаётся фактом: вся бесплатная медицина сейчас ориентирована на получение прибыли для третьих лиц,

— говорит Дмитрий Беляков. Первые звоночки начались, когда госмедучреждениям разрешили сдавать в аренду часть неиспользуемых помещений. В итоге больницы начали укрупнять, присоединять к ним поликлиники, чтобы легче было торговать «высвободившимися» площадями. Пользуясь этой возможностью, любую поликлинику могут признать «ненужной» и разместить там коммерческую организацию.

Пациент и его нужды сейчас чиновников не волнуют. От доктора они требуют только грамотно заполнить кучу медицинской и околомедицинской документации. И чтобы «жалоб от больных не было», — констатирует Беляков.

Кручу-верчу, получше цифры хочу

Статистическая отчётность и заполнение бесконечных бумажек не даёт медикам заниматься непосредственно пациентами. Зато куча ненужной писанины позволяет чиновникам филигранно жонглировать цифрами, улучшая статистику. И не только это способствует сокрытию истинного положения в здравоохранении. Есть и другие способы.

Средняя смертность больных на этапе скорой помощи составляет около 2%, то есть два человека из ста. И вдруг умирает третий. Кошмар! Прирост смертности сразу на 50%! Но не беда, ведь всегда можно сделать так, что отчётность не только не пострадает, но и улучшится. И не полетят ничьи головы. Ну, в крайнем случае только у рядовых медиков.

Спросите — как? Нет, оживить умершего пациента не получится. Нужно просто заставить бригады скорой сделать вдвое больше выездов. Тогда при фактическом увеличении количества смертей статистически — на фоне двухсот вызовов — смертность «упадёт» до 1,5%.

Всё. Можно рапортовать и вставать в очередь за орденами. И это не фантазии автора, а реальность. Достаточно вспомнить внезапное увеличение количества вызовов с 5−6 до 16−20 за сутки, когда на московской скорой Минздрав Москвы «воцарил эффективного менеджера» господина Плавунова. Плюс липовые показатели скорости доезда бригад, плюс жонглирование неотложкой, которую уже пару раз то разъединяли со скорой, то вновь объединяли.

Чтобы не портить показатели, бригады выезжают не только на экстренные вызовы, а на всё подряд, включая «детские сопельки». И хорошо, что пока приезжают. Потому что грядёт уже второе за этот год сокращение количества скоропомощных бригад. И как тогда скорая будет укладываться в норматив 20 минут доезда по адресу — непонятно. Но по бумагам — обязательно будет. Бумага терпит всё. Недаром московскую скорую Собянин назвал самой быстрой в мире.

В регионах — катастрофа
В регионах ситуация с оказанием медпомощи ещё печальнее.

Я бы обозначил проблему шире. Трудности с госпитализацией и получением медпомощи есть не только у стариков — у всех пациентов! Основная причина — низкая доступность здравоохранения. А происходит это из-за постоянного «секвестирования» коечного фонда и первичного звена. Нехватка персонала в поликлиниках катастрофическая. Причиной тому — нищенские зарплаты, — рассказал Царьграду на условиях анонимности заведующий муниципальной поликлиникой в Ростовской области. Чудовищно, но факт: опытная медсестра в регионе получает менее 20 тысяч рублей в месяц, молодой доктор — примерно столько же. Когда были ковидные выплаты, труд врачей (да и то не всех) оплачивался выше. Но пандемия закончилась, а вместе с ней сдулись и зарплаты. В результате доктора сейчас вспоминают о ней с нездоровой ностальгией…

Поинтересуйтесь в своей поликлинике, сколько она обслуживает участков и сколько там терапевтов. Три врача могут «делить» десять участков, и это обычная практика. Значит, каждый доктор замещает как минимум три ставки. Но это вовсе не означает, что он физически сможет принять втрое больше пациентов,

— пояснил собеседник Царьграда. Поэтому на бумаге — в отчётах Минздрава — получается высокая обеспеченность медкадрами, а фактически — пшик. Большая часть ставок заняты, при этом персонала в реальности не хватает.

Согласно нормативу на 1700 человек должен приходиться один терапевт. Цифры взяты не с потолка, а опираются на показатели заболеваемости. С ОРВИ в поликлинику придут 100 человек в день. И очень важно, сколько терапевтов будут сидеть на приёме — трое или десять.

Зайдите в обычную муниципальную поликлинику и посмотрите, есть ли там хирург, невролог, гастроэнтеролог, окулист, ЛОР? В лучшем случае узкий специалист принимает один-два дня в неделю, и ещё попробуй к нему попасть. А если нужна срочная помощь? Вы пойдёте в платную клинику. Это касается и докторов — они тоже массово уходят в коммерческую медицину, где их труд оплачивается достойно,

— констатирует доктор. Стоит учитывать и то, что платные медцентры обычно аффилированы с бывшими чиновниками от здравоохранения. Те заинтересованы, чтобы именно в их клиники приходили хорошие доктора. А государственная медицина подождёт. В конечном итоге главные выгодоприобретатели такого положения вещей — это коммерсанты от медицины.

А тем временем в регионах освободившиеся в государственных клиниках места замещаются докторами из республик, в том числе с Северного Кавказа. В силу определённых соображений они пока готовы работать за небольшую зарплату. Для многих вырваться из своего депрессивного региона на «большую землю» — вопрос престижа. При этом доктор иной раз и двух слов по-русски связать не может. О каком качестве медпомощи может быть речь?

Как ни реформируй систему, всё упирается в кадры. Если пациентов некому лечить, доступной медпомощи не будет. Пока все доктора не будут на своих местах, толку не ждите, — подчеркнул собеседник Царьграда.

Гибель бесплатной медицины
Что мы имеем? Не только то, что старики списываются в утиль. Реформа ударила по всем. Бесплатная медицина в России фактически погибла. Это подтверждает и статистика. В начале реформы объём платных медицинских услуг всего за год вырос на 24%. Уже тогда было очевидно, что бесплатного лечения в России, скорее всего, скоро не будет.

Зато наблюдается бум платной медицины. Сети частных клиник растут по всей стране. Туда покорно несут денежки пациенты, вежливо и «по закону» вышвырнутые из государственных лечебниц.

В качестве примера — вот вам история Евгения Туголукова, одного из самых известных и богатых владельцев нескольких сетей платных медклиник. Его состояние оценивается в 550 млн долларов, Forbes поместил его на 173-ю строчку рейтинга миллионеров. Это весьма влиятельная персона в отечественном здравоохранении.

Сам Туголуков рассказывал, что медицинские услуги — одно из самых прибыльных направлений в отечественной экономике. При этом сегмент с наиболее значительным и стабильным долгосрочным ростом — платные медицинские услуги.

Рука руку моет

Ещё один крупный игрок на рынке — компания «МедИнвестГрупп», учреждённая кипрским офшором миллиардера Виктора Харитонина. Сам он, как уже рассказывал Царьград, — большой друг семьи Татьяны Голиковой. В России известен как владелец фармацевтической компании «Фармстандарт» — производителя «Арбидола».

Этот препарат активно продвигался как самой Голиковой, так и её супругом Виктором Христенко, который курировал отрасль в бытность министром промышленности и энергетики в 2004—2008 годах. После этого Христенко возглавил Ассоциацию гольфа России, в число партнёров которой входит «Фармстандарт». Не находите ли тесную связь между семьёй «оптимизатора» здравоохранения и коммерсантом от медицины?

Виктор Харитонин плотно «подсел» на оптимизацию здравоохранения, которую придумала жена его друга Христенко, и неоднократно проделывал фокусы с перепрофилированием государственных больниц в частные клиники. До 2025 года его «МедИнвестГрупп» планирует открыть около 40 новых центров ядерной медицины по всей стране, вложив более 20 млрд рублей. И, конечно, извлекать из этого прибыль. Реформа здравоохранения ему, как говорится, в помощь.

Что дальше?

Благодаря «оптимизации» здравоохранения спрут частных клиник опутал всю Россию. Реформа в том виде, в котором она реализуется, — это, пожалуй, худшее, что могло случиться с отечественной медициной. Так что обвинять только врачей в нечеловеческом отношении к старикам несправедливо. Очевидно: виновата сама «оптимизированная» система.

Под чутким руководством Татьяны Голиковой Минздрав стал исповедовать принцип «как на Западе»: коек мало, потому что расширяем амбулаторное лечение. Хорошо. Но почему бы сначала не создать полноценную амбулаторию и лишь затем пускать койки под нож?

Но сделали наоборот, чем сильно помогли офшорным владельцам частных клиник. Так как в муниципальных больницах просто не хватает коек, люди вынуждены лечиться в коммерческих. Врачи тоже стали уходить туда, где деньги, а вовсе не в амбулаторию под неусыпный надзор Минздрава. И где теперь бесплатная медицина? Кто будет лечить стариков?

В целом ряде стран успешно работают специалисты в области здорового старения и клубы для оздоровления пожилых людей: в Японии, Франции, ОАЭ, Таиланде, Вьетнаме и многих других. В системе здравоохранения Японии здоровье пожилого человека возведено государством в приоритет. О стариках там заботятся так пристально, что они бьют все рекорды по продолжительности жизни. А что у нас? Мало кто доживает до преклонного возраста, а коммерсанты от медицины продолжают наживаться на ситуации. Чего ждём, «оптимизаторы»?

Возвращаясь к пенсионерам…

Ситуация, конечно, аховая. Об этом в беседе с Царьградом заявил председатель независимого профсоюза «Фельдшер ru» Дмитрий Беляков. Для пожилых пациентов у него хороших новостей нет.

Как быть старикам в такой ситуации? Никак. Доживать свой век в надежде, что помощь медиков не понадобится. Лучше уже не будет, точка невозврата в этой 15-летней череде реформ была пройдена ещё года два назад. Единственное, что сейчас можно сделать, это посадить всех «оптимизаторов» с конфискацией имущества и начать возврат к советской системе здравоохранения с другими людьми. Не менеджерами, но медиками — предлагает Дмитрий Беляков.

По его мнению, для этого, во-первых, нужно вывести скорую помощь из системы ОМС. Скорая — это экстренная служба, на ней нельзя зарабатывать! А во-вторых, установить единые оклады для работников скорой помощи на всей территории России, чтобы прекратить отток кадров из регионов в столицу.

Однако на это вряд ли пойдут нынешние управленцы от здравоохранения. Из Москвы сразу уйдёт до 80% сотрудников медицинских учреждений, поскольку подавляющее большинство работников скорой в столице — иногородние. В своём городе они работали за 15 тысяч, а в Москве получают по 70. Если зарплату медиков по стране сделать единой, люди вернуться работать туда, где они живут.

Конечно, можно будет пригласить на место уехавших медиков гастарбайтеров-иностранцев. Может, и пригласят. Как уже говорилось выше, чиновников жизнь и здоровье граждан, тем более пенсионеров, не интересуют. Им всё равно, кто будет «лечить». Главное — деньги.