Рассказ из сборника «Ясновидящая»

Дар у Натальи Васильевны обнаружился не сразу. Она была самым обычным зубным врачом в местной поликлинике. Очень хорошим врачом. С золотыми руками и отзывчивым сердцем, как о ней однажды написали в местной газете.
Первый случай ясновидения произошёл с Натальей Васильевной года за два до её выхода на пенсию — на новогоднем корпоративчике. Когда после официальной части сели за стол, Наталья Васильевна выпила рюмку, другую да вдруг застыла: глаза у неё остекленели, рот чуть приоткрылся. Первой её состояние заметила сидевшая рядом старшая медсестра Лариса.
— Натусь, ты чего? — спросила она окаменевшую подругу. — Тебе плохо?
Голос у старшей медсестры был командный, зычный и очень внятный. Народ за столом затих. Все повернули головы к Наталье Васильевне. Она же пожевала губами и вдруг выдала каким-то бесцветным металлическим голосом свою первую пророческую фразу.
— Главврача через месяц уволят, — сказала Наталья Васильевна.
— С чего это вдруг? — отозвался сидевший во главе стола главврач.
— Потому что завхоза посадят, — всё тем же металлическим голосом ответила Наталья Васильевна.
Завхоз ничего на это не сказал. Услышав пророчество, он подавился холодной водочкой, которую в этот самый момент пил из запотевшего гранёного стаканчика. Закашлялся. Ему дали воды, потом ещё водки. Но кашлял он и матерился до конца вечера.
А Наталья Васильевна же после последней фразы вдруг очнулась: дёрнула подбородком вверх и вздохнула.
— А? — сказала она. — Что? Что случилось?
— Ты совсем дурная так шутить? — зашипела на неё Лариса. — С двух рюмок-то?
— А что я сказала? — удивилась Наталья Васильевна.
— Ничего, — оборвала разговор Лариса, — закусывай давай. Не порть вечер.
Наталья Васильевна закусила. Вечер плавно покатился дальше. Его, правда, попыталась испортить главный бухгалтер, решившая станцевать стриптиз на столе, но одинокую женщину быстро скрутили коллеги и увезли домой.
А после новогодних праздников в поликлинику нагрянула комиссия из Москвы. Рыли они основательно и кропотливо. И нарыли. Завхоза забрали из дома ранним утром. С главврача, который, как оказалось, его покрывал, взяли подписку о невыезде, а после суда уволили.
Второй случай произошёл через полгода после первого.
Пришла на приём к Наталье Васильевне молодая студентка по имени Валя, четверокурсница. Верхняя шестёрка. Выпала пломба. Наталья Васильевна прочистила канал, заложила лекарство. Молоденькая помощница приготовила временную пломбу. И тут Наталья Васильевна застыла: рот приоткрылся, глаза остекленели.
— Ыыыыыы, — промычала открытым ртом студентка, испугавшись этого странного состояния зубного доктора.
— Двойня у тебя, — вдруг сказала Наталья Васильевна, — девчонки. Две недели.
— Ыыыыыыы, — забилась в зубоврачебном кресле студентка, — нееееее, ыыыыыыыы.
— Не вздумай аборт делать, — по-прежнему глядя куда-то вдаль, продолжила Наталья Васильевна, — сдохнешь.
— Ой, мамочки, — подала голос стоящая позади Натальи Васильевны помощница, — что с Вами?
— А? — очнулась Наталья Васильевна. — Что? Что случилось?
Студентка вырвала из открытого рта куски ваты, которыми был обложен больной зуб.
— Вы сказали, что я беременна и что я сдохну, — выпалила студентка. — Это что за приколы?
— Я? — удивилась Наталья Васильевна. — Я пломбу хотела закрыть. Валя, сядьте на место.
— Сдохнешь, если аборт сделаешь, — уточнила ассистентка Натальи Васильевны. — У меня раствор сейчас застынет. Ставьте эту пломбу проклятую!
Студентку усадили обратно в кресло и запломбировали больной зуб. Из кабинета Валя прямиком направилась в аптеку, где купила два экспресс-теста на беременность. Из аптеки она помчалась в туалет. Тест ничего не показал. Одна полоска. Мимо. Валя сразу же отправилась к главврачу, где написала жалобу на Наталью Васильевну. В ней было сказано, что стоматолог употребляет на работе алкоголь и по пьяной лавочке вмешивается в личную сексуальную жизнь пациентов, пугая их своими рассказами про внеплановую беременность, которой нет и быть не может. И как доказательство — одна полоска на тесте.
Но через два дня на втором экспресс-тесте, уже в общежитии, проступило две полоски. А ещё через восемь месяцев Валентина родила двойню — двух девочек. К Наталье Васильевне на работе стали относиться настороженно, но с уважением.
Было ещё несколько случаев ясновидения.
Наталья Васильевна предсказала, что глава района разобьётся на машине. Через неделю в соседнем районе глава на служебной машине влетел под самосвал.
Следующее предсказание коснулось старшей медсестры, Ларисы. Той, которая была свидетельницей первого пророчества Натальи Васильевны. Озарение произошло во время обеда за столиком в столовой.
— Счастье тебе привалит, — сказала Ларисе Наталья Васильевна, — в ближайшее время привалит. Большое счастье.
— А в чём счастье-то? — осторожно спросила Лариса. — В лотерею выиграю или на работе повысят?
— Счастье женщины — в мужике, — отозвалась Наталья Васильевна, — а у тебя счастья до конца жизни теперь будет много.
Сорокашестилетняя Лариса вздрогнула. За её плечами было два ну очень несчастливых брака, три аборта и два выкидыша. Жила она одна, по выходным приезжая к престарелым родителям за город.
— Ты уверена? — спросила она подругу.
— А? — очнулась Наталья Васильевна. — Что? Что случилось?
— Ничего, — ответила Лариса. — Ты мне глупости какие-то сказала.
— Извини, — вздохнула Наталья Васильевна, — я сама не знаю, что это со мной. И не помню ничего. Прости. Мне после этих приступов почему-то есть очень хочется. Я пойду, ещё второго себе возьму.
После работы Лариса отправилась не домой, как обычно, а в бар. Предсказанное женское счастье почему-то пугало и будоражило организм. И организм надо было расслабить.
В баре Лариса выпила мохито. Затем ещё один. А потом к ней подсел лысоватый мужичок, которому она и выложила всю свою подноготную: про неверных мужей, аборты и выкидыши.
Проснулась Лариса у себя дома, но в обнимку с лысоватым.
— Извините, — сказала она, — я вчера немного перебрала и наговорила лишнего. Я Вам сейчас завтрак сделаю. И можете ехать к своей жене — она, наверное, Вас ждёт.
— У меня нет жены, — вздохнул мужичок, — я вдовец.
— Ой, простите, — почему-то испугалась Лариса, — Вы в трауре, а я тут со своими глупостями.
— Да какой траур? — махнул рукой мужичок. — Пять лет уже прошло. Дети выросли. Живу один.
— Тогда переезжайте ко мне, — вдруг брякнула Лариса, — чего одному-то?
Мужик почесал затылок, подумал, посмотрел наверх, как будто на потолке было что-то написано про то, куда и к кому ехать жить.
— Нет, — наконец-то сказал он, — лучше Вы ко мне. У Вас площадь маленькая, а у меня трёшка. И машина служебная.
— Служебная? — переспросила Лариса. — А Вы кем работаете? И это… Вы извините, я забыла, как Вас по отчеству?
Имя она, кстати, тоже не помнила.
Лысоватый встал, завёрнутый в простыню. Головой он доставал Ларисе до подбородка.
— Николай Васильевич, — представился он, — полковник Абузяров. Командир войсковой части. За городом которая. Через год в отставку выхожу.
— Ой… — выдохнула Лариса и, завернувшись в другую простыню, бросилась к шкафу.
— Вы куда, Лариса? — удивился полковник.
— Вещи собирать, — ответила Лариса, вытягивая из шкафа огромный чемодан, — к Вам же едем.
— А ничего, что я ниже Вас ростом? — охрипшим голосом спросил Николай Васильевич.
И сама Лариса, и её жизненная история, рассказанная накануне, и эта милая непосредственность — всё ужасно нравилось полковнику.
— В постели это незаметно, — ответила Лариса и добавила: — Может, сначала позавтракаем? Я очень вкусно готовлю.
— Можно позавтракать. И заодно умыться бы, — согласился мужичок. — А потом я помогу с вещами.
Свадьбу они сыграли через два месяца.
После этого предсказания жизнь у Натальи Васильевны стала, мягко говоря, напряжённой. К ней повалил народ с просьбами: вылечить рак, вернуть мужа, найти пропавшего родственника. С больными зубами пациентов практически не было. К Наталье Васильевне шли здоровые люди со здоровыми зубами, но с верой в чудо. А приступы ясновидения у Натальи Васильевны были неконтролируемыми, и она никак не могла помочь страждущим.
Но тут, к счастью, в отделе кадров поликлиники обнаружили, что медицинский стаж стоматолога перевалил отметку в 30 лет, и Наталью Васильевну отправили на заслуженный отдых — то есть на пенсию. По месту жительства её достать с просьбами о ясновидении было намного тяжелее, и поэтому поток желающих заглянуть в будущее иссяк.
Наталья Васильевна, конечно же, периодически изрекала предсказания, но они в основном были или неместного масштаба, или не такие грандиозные, как у Ларисы. Интерес к Наталье Васильевне постепенно стал спадать. Она превратилась в обычную молодую пенсионерку, летом живущую на даче, а зимой посещающую различные вернисажи и выставки. Муж Натальи Васильевны зарабатывал неплохие деньги, и они могли себе это позволить.
Прошло два или три года. И тут во дворе случилась неприятность — умерла старшая по дому. Хоть и одинокая, но довольно активная старушка, Клавдия Андреевна. Было ей то ли 80, то ли 85 лет.
Прилетел из Калининграда внук усопшей. Договорился с моргом, кладбищем, с соседним кафе по поводу поминок. Пригласил всех жителей девятиэтажки почтить память любимой бабушки. Похороны были назначены на субботу, поэтому многие согласились: выходной день как-никак, да и покойная была женщиной приличной, много сделавшей для обустройства двора и самого дома.
Собралось человек двадцать, в основном женщины. Погрузились в автобус и поехали на кладбище. На погосте уже ждал катафалк с обитым чёрной материей гробом. Четверо мужиков с лопатами опустили гроб в заранее выкопанную яму и забросали её землёй. Получили пару бутылок водки и ушли закапывать очередного клиента.
— Спасибо большое, что пришли, — прокашлявшись, сказал внук Клавдии Андреевны, сорокалетний пузатый мужчина в сером костюме. — Очень приятно, что столько народу пришло к моей бабушке. Спасибо вам. Вы очень дружный дом.
— Да, хорошая была женщина, — всхлипнула Нина со второго этажа. — По-моему, это первые похороны из нашего дома. С самого заселения никто не умирал.
— Да, — согласилась с ней семидесятилетняя баба Зина с пятого этажа, — первые похороны. А дому-то двадцать лет почти. Интересно, когда будет следующий? И кто?
— А это у Натальи надо спросить, — опять шмыгнула носом Нина, — она всё знает.
Все, как по команде, повернулись в сторону Натальи Васильевны, а та замерла, приоткрыла рот, глаза её застекленели.
— Ой, — испугалась баба Зина, — приступ у Натальи. Щас что-то скажет.
— Следующим, кто умрёт, — вдруг заговорила Наталья Васильевна, — будет тот, кто первым выйдет из ворот этого кладбища.
И замолчала. Затих и народ. Было слышно, как гудит где-то загородная электричка и поёт на соседнем участке соловей.
— Твою мать, — первым нарушил молчание электрик Василий с первого этажа, — охренеть просто! «Пункт назначения», серия десятая.
— Вы чего? — удивился внук Клавдии Андреевны.
— Пошли, расскажу, — Василий схватил внука за рукав и оттащил к соседней могилке, где и рассказал единственному, кто не знал про дар Натальи Васильевны, про этот самый дар. После рассказа он вынул из-за пазухи бутылку водки и предложил внуку. Тот подумал немного и согласился.
А Наталья Васильевна, как ни в чём не бывало, отошла от отпрянувшей от неё толпы и уселась на скамейку, стоящую у роскошного памятника по соседству. На памятнике было написано: «Вадим Гвоздев. Спи надёжно, дорогой ты наш. Твоя жена и дети». И чуть ниже — даты рождения и смерти.
— Совсем молодой, — посчитав в уме года, промолвила Наталья Васильевна, — сорок только стукнуло. Жить бы да жить.
— Наташ, что нам делать-то? — подала голос из стоящей рядом толпы жильцов дома баба Зина.
— А? — удивилась Наталья Васильевна. — Как, что делать? На поминки ехать. Или рано ещё?
— Она не помнит ничего, — сказал кто-то.
— Ты нам нагадала, что, кто первый с кладбища выйдет, тот умрёт, — баба Зина подошла к Наталье Васильевне и уселась с ней рядом на скамейку. — Только что.
— Я? — опять удивилась Наталья Васильевна. — Я ничего не помню.
— Да я понимаю, — вздохнула баба Зина. — Ты инструмент в руках высших сил. Но ты совершенно ясно сказала, что, кто первый выйдет из ворот кладбища, тот тут же и умрёт.
— Ой! — испугалась Наталья Васильевна. — Я неспециально. Что же теперь делать-то?
— Да что сейчас сделаешь-то? — вздохнула баба Зина. — Вот посижу чуть-чуть, и отправимся на поминки. Что-то у меня колени заболели. К грозе, наверное.
Судя по всему, колени заболели у всех, кто присутствовал при погребении. Народ разбился на небольшие группки и расселся где только можно: на скамейках у могил, на низких оградках. Кто-то из мужчин просто присел на корточки.
Прошло пять минут, десять, сорок. На дорожке появился водитель автобуса. Того самого, который привёз жителей дома на погребение.
— Всё, что ли? — спросил он, подойдя поближе. — Так чего сидите? Поехали! У меня рабочий день заканчивается.
— Ты иди, милок, заводи мотор, — отозвалась баба Зина, — прогрей свою колымагу. А мы сейчас подойдём, через минуту-другую.
— У меня не колымага, — обиделся водитель, — два года всего бусику. Почти новый, можно сказать.
И развернулся, чтобы уйти от странных людей.
— Стойте, — вдруг раздался молодой женский голос, — стойте! Да как вы можете? Человека на смерть толкать. Стойте!
Обладательницей голоса оказалась молодая мамаша с пятого этажа. Ребёнка она оставила с папой, чтобы съездить на кладбище. Звали мамашу Света. Она подошла к водителю и вцепилась в его рукав.
— Не ходите, — сказала она мужчине, — тут такое дело… Наталья Васильевна предсказала, что первый, кто выйдет из ворот кладбища, умрёт. А Наталья Васильевна, она у нас предсказывает будущее.
— Это которая зубной врач? — уточнил водитель.
— А Вы про неё знаете? — удивилась Света.
— Про неё весь город знает, — кивнул водитель, — местная достопримечательность.
— Она! Она с нами была, и случилось предсказание. Так что Вы не ходите, — отцепившись от водителя, сказала Света, — а то выйдете и умрёте.
— А это что за милая женщина, которая меня прогреть двигатель отправляла? — вдруг спросил водитель. — Кто это?
— Никто, — отозвалась баба Зина. — Я не подумала. Неспециально.
— Она неспециально, — опять вцепившись в рукав водителя, сказала Света, — простите её, пожалуйста.
— Я подумаю, — с угрозой сказал водитель и принялся прохаживаться по аллее, разглядывая надписи на табличках.
— Я есть хочу, — вдруг заявила Алла Борисовна, маленькая сухонькая женщина с третьего этажа, — я с утра ничего не ела. А у меня больная поджелудочная. Сводит всё.
— Ну, так идите и поешьте, — предложил её сосед напротив Саша Малый, — Вас никто не держит. Обедать надо вовремя. Я вот супчика дома поел перед поездкой.
— А я не стала, — растерянно сказала Алла Борисовна, держась за живот, — я на поминки рассчитывала, что там поем. И на завтрак только чай с бутербродом съела. И всё. А теперь мне плохо, я кушать хочу.
— Пиццу будете? — участливо спросил Саша. — И если будете, то какую?
— Издеваетесь? — со слезами на глазах сказала Алла Борисовна. — У меня поджелудочная болит, сил нету терпеть.
— Так будете или нет? — опять спросил Саша и достал из кармана мобильный телефон. — Я закажу. И на Вашу долю тоже.
— Тут связи нет, — сказал кто-то из присутствующих, — пробовали уже. Не берут телефоны.
— Это у ваших низкобюджетных телефонов нет связи, а у меня есть, — гордо сказал Саша и покрутил чёрную коробочку с логотипом яблока на ней. — Одно деление, но хватит, я думаю.
— Мне «Карбонару» большую, «Кока-Колу» и салатик, — прервала хвастовство Саши Алла Борисовна. — Сашенька, я Вам деньги потом отдам. Я как-то не рассчитывала, что на кладбище надо будет себе еду покупать.
Саша кивнул, набрал номер и сделал заказ: себе, Алле Борисовне и ещё парочке человек, выразивших желание подкрепиться. Проблема возникла, когда Саша продиктовал адрес.
— Как войдёте на кладбище, направо, тринадцатая аллея, — сказал Саша в трубку. — Да, я знаю, что это звучит немного непривычно. Но я с друзьями нахожусь на кладбище, и мы хороним дорогого нам человека. И вот мы решили подкрепиться.
При словах о друзьях Алла Борисовна мило улыбнулась Саше. Тот улыбнулся ей в ответ и стал слушать, что ему говорят по телефону. Трубка что-то втолковывала Саше минуты три или даже четыре.
— Девушка! — внезапно гаркнул Саша. — Вы напротив моей фамилии видите значок «VIP-клиент»? Видите? Это значит, что я ваш самый лучший клиент. Я постоянно покупаю у вас пиццу. Я лично знаком с вашим директором. И он мне говорил, что мне пиццу привезут в любое время и куда угодно. В чём проблема — приехать на кладбище и накормить голодных людей? От вашей пиццерии до кладбища — пять минут пешком идти. Если надо, я курьера у ворот встречу.
Трубка что-то опять стала отвечать Саше, но уже недолго. После чего Саша сказал «о'кей» и выключил телефон.
— Ща привезут, — озвучил он, — у них и правда вкусная пицца. Но вот колл-центр — тупые, как пробки.
— Все колл-центры тупые, как пробки, — отозвался кто-то из толпы.
— У меня «Нокия», и у меня тоже телефон ловит, — сказала Алла Борисовна, достав из кармана свой мобильник.
— Так, а что же Вы сами тогда себе пиццу не заказали? — спросил Саша.
— Я не подумала, — ответила Алла Борисовна, — да и денег у меня нет с собой.
— У них есть связь, — подтвердил Семён Семёныч с шестого этажа. — Просто рядом с могилой и ближе к выходу нет сигнала, а вот на этой половине аллеи очень прилично берёт.
Все вдруг засуетились, начали доставать телефоны. Раздались звонки. Толпа плавно переместилась от могилы Клавдии Андреевны вглубь тринадцатой аллеи.
И вдруг из-за поворота аллеи вылетела Светлана — та самая молодая мамаша, уберёгшая водителя автобуса от неминуемой смерти. За ней гнался мужик в телогрейке. В руке у него была полицейская дубинка. Светлана взвизгнула и смешалась с толпой людей с мобильниками в руках. Мужик остановился, тяжело дыша.
— Вы что же это, сволочи, делаете? — спросил он у толпы.
— Я перезвоню, — сказал водитель автобуса и сделал шаг навстречу мужику в телогрейке, — а ты кто такой будешь, чтобы тут вопросы задавать?
— Сторож я, — ответил мужик, — а вы кто такие?
— Мы скорбящие, — ответила Алла Борисовна, — подругу похоронили и скорбим.
— И на могилы ссыте, говнюки вы, скорбящие! — вдруг гаркнул сторож. — Совсем совесть потеряли.
— Я не на могилу, я рядом, — раздался голос Светланы из толпы. — Я же не виновата, что мне писать захотелось, а у вас тут туалетов нету.
— Нету, — кивнул головой сторож, — потому что, мля, это кладбище. Покойники не ссут. А если Вам приспичило, то за воротами — сразу налево. Большими буквами написано «WC».
— Ну что Вы так плохо про покойных? — миролюбиво сказал водитель. — А с девушкой мы проведём беседу. Она больше не будет.
— Не буду! — покаянно крикнула из толпы Света.
— Буду, не буду… Совсем стыд потеряли! — не желал сдаваться сторож. — Думает, красные ажурные трусы надела, и теперь всё можно? Чтобы через десять минут вас тут никого не было!
— А почему через десять? — спросила баба Зина. Ей тоже хотелось в туалет, но она терпела.
— Кладбище сегодня до четырёх, — ответил сторож, — так что через десять минут чтобы я вас тут не видел.
И сторож для убедительности помахал дубинкой.
— А если увидишь? — спросил водитель автобуса. — Чего тогда?
— Полицию вызову, — ответил сторож и на всякий случай отступил на два шага назад. — Десять минут вам даю, засранцы, чтобы очистить территорию.
— Пиццу кто заказывал? — раздался звонкий юношеский голос.
По аллее шагал молодой парень, таща две квадратные сумки и прозрачный полиэтиленовый пакет с напитками.
— Мы заказывали, — навстречу парню бросился Саша, — я заказывал. Чего не позвонил? Я бы у ворот встретил.
— А там телефон не берёт, — улыбнулся курьер, — мёртвая зона.
Саша достал кошелёк, отсчитал деньги, отдал их курьеру. Тот взамен денег передал Саше коробки с пиццей и пакет.
— Спасибо, — сказал Саша, — спасибо большое!
— Пожалуйста, — ответил курьер, — кушайте на здоровье!
Он повернулся, сделал несколько шагов по направлению к выходу. Все замерли. Курьер вдруг остановился. Оглянулся. На него смотрели двадцать пар глаз. Не мигая. И, как казалось, никто даже не дышал. Зрелище было, мягко говоря, странное.
— Молодой совсем, — вдруг всхлипнула Алла Борисовна, откусывая громадный кусок пиццы.
— Вы чего? — сглотнув, спросил курьер.
— Ничего, ничего, — ответил Саша, — ты иди. Мы тут скорбим. Близкий нам человек. А ты посторонний. Не мешай нам горевать.
— Хорошо, извините, — сказал курьер и сделал ещё пару шагов по направлению к выходу.
— Стойте! — закричала Света. — Стойте, молодой человек!
Толпа выдохнула.
— Я убью эту стерву, — сказал кто-то едва слышно.
Но было уже поздно: Света вцепилась в рукав курьера, как совсем недавно в рукав водителя автобуса, и принялась объяснять молодому человеку, почему нельзя выходить из ворот кладбища.
— Да ну на фиг, — стараясь отцепить от себя Светлану, сказал курьер, — это всё предрассудки. Никто не может знать, что с нами будет.
— Ага, никто, кроме Натальи Васильевны, — сказала Света и отпустила рукав курьера. — То есть Вы тут один умный, а мы, двадцать дураков, идиоты?
— Это всё предрассудки, — повторил курьер и зашагал в сторону ворот.
Толпа заворожённо смотрела вслед смельчаку.
— Наконец-то домой поедем, — так же негромко сказал чей-то голос, который раньше обещал убить Светлану.
Но, не дойдя до поворота аллеи пару шагов, курьер вдруг развернулся и направился обратно.
— Мне позвонить надо, отчитаться о доставленном заказе, — объяснил он, подойдя поближе, — а у ворот сигнала нет.
Курьер прошёл сквозь строй молчаливых людей и скрылся от любопытных глаз за ближайшим памятником. Там он достал телефон и стал в него что-то говорить, а потом слушать.
Минут через десять курьер выглянул из-за памятника. Участники траурной процессии стояли и молча смотрели на него. Курьеру стало жутковато.
— Ну, ты едешь или нет? — нарушил молчание водитель автобуса. — Там тебя люди с пиццей ждут.
— У меня рабочий день закончился, — поёжился курьер. — Всё, я теперь выходной. И это… У меня тут где-то родственники похоронены. Двоюродные. Надо их навестить.
— Молодой человек… — начала было говорить Галина с последнего этажа, но не успела закончить предложение.
Из-за угла аллеи, как буквально каких-то двадцать или тридцать минут назад, выскочил сторож с дубинкой. Но гнался он не за Светланой, а за бабой Зиной. Баба Зина была постарше Светы, и прыти у неё было поменьше. Поэтому сторож успел пару раз огреть её по спине, прежде чем она забежала в спасительную толпу жильцов своего дома. Кто-то подставил подножку, и сторож упал на дорожку, выронив дубинку. Он вскочил, но дубинкой уже завладел Саша.
— Ты чего это наших женщин бьёшь? — заорал на сторожа водитель автобуса и пнул мужика в спину.
Сторож попытался ударить водителя, но тут с другой стороны подскочил Саша и огрел сторожа дубинкой. Сторож отмахнулся от дубинки, пригнулся и пробежал сквозь толпу, получив по пути пару увесистых пинков.
— Сволочи, — заорал он с безопасного расстояния, — я при исполнении! Я вас всех посажу!
— Сначала мы тебя посадим на твою же дубинку, — пообещал мужику водитель.
— Иди сюда! — позвал сторожа Саша. — Иди сюда, упырь кладбищенский!
Но сторож, пятясь назад, вытащил из кармана телефон и принялся набирать номер.
— Полиция! — заорал он в трубку. — Полиция! Это с кладбища звонят. Сторож Михалчук. Тут у меня банда сатанистов. Оскверняют могилы. Пришлите наряд, пожалуйста. Или даже не наряд. Тут ОМОН нужен. Их человек пятьдесят. Избили меня. Да. Жду. Как в ворота войдёте, направо, тринадцатая аллея.
Выключив телефон, сторож спрятал его в карман.
— Через пять минут будут, — крикнул он напоследок, — сушите сухари!
И скрылся между могил.
— Баба Зина, чего он за тобой гнался? — спросила Светка.
— Понятия не имею, — ответила баба Зина. — Иду по дорожке, памятники разглядываю, а тут этот ненормальный как прыгнет, как заорёт!
— Просто так заорал? — продолжила допытываться Света.
— А ты чего красные трусы на похороны надела? — вдруг спросила баба Зина у собеседницы.
Света на мгновение запнулась от такого поворота. Все разговоры вдруг стихли.
— А что? — наконец-то ответила она. — Какие хочу, такие и надеваю. Это же моё личное дело.
— Нельзя на похороны красные трусы, — покачала головой баба Зина, — ой, нельзя.
— А какие можно? — обалдело спросила Света.
— Чёрные можно, — ответила баба Зина, — уважение надо иметь к покойным.
Светлана не нашлась, что ответить, и отошла в сторонку. К ней тут же подошёл курьер.
— Если хотите, я могу Вас поохранять от сторожа, — сказал он заговорщицким тоном, — пока Вы трусики будете снимать.
— А зачем мне их снимать? — удивилась Света.
— Ну, вот же, — курьер махнул рукой в направлении бабы Зины, — женщина сказала, что нельзя в красных кружевных трусиках. Надо снять. Я Вас поохраняю. Не здесь же, при посторонних, Вы будете их снимать?
— А Вы не посторонний? — спросила Света.
— Меня Максим зовут, — с готовностью представился курьер.
— Я замужем, — ответила Света и, подумав, добавила: — Я кушать хочу. Вы не могли бы позвонить к Вам на работу и попросить привезти ещё пиццы?
— Наши не поедут, — вздохнул Максим, — я им рассказал, что отсюда выходить нельзя. Они мне сначала не поверили, но потом пробили по интернету и подтвердили. Про эту вашу ясновидящую.
— А другие, кто еду развозит по адресу? Может, они привезут? — вздохнула Света.
— Сейчас попробую, — Максим достал телефон и отошёл вглубь аллеи.
Но никто не соглашался везти еду на кладбище даже по двойному тарифу. Вместо развозчиков продуктов на кладбище приехала полиция — два сержанта с автоматами. Они подошли к могиле Клавдии Андреевны. Перекрестились.
— Кто тут сатанисты? — спросил один из них, младший по возрасту и по званию — младший сержант.
— Мы скорбящие, — привычно ответила за всех Алла Борисовна, — сатанистов среди нас нет. Это сторож тут сумасшедший: бегает по кладбищу и за голыми женщинами подглядывает.
— За голыми? — переспросил младший сержант. — На кладбище? Вы тут совсем от скорби, я погляжу, сдурели.
— Представьтесь, пожалуйста, — к полицейским подошла Леночка с девятого этажа, — и удостоверения ваши покажите.
— Младший сержант Шалимов, — представился говоривший и показал Леночке документы.
— Сержант Куцый, — отрапортовал его напарник и также показал ей корочки. Она кивнула головой.
— Тут такое дело, товарищи, — подойдя вплотную к полицейским, начала рассказывать Леночка. — Мы все жильцы одного дома. Похоронили нашу старшую по дому сегодня. Вот её могила. И уже по окончании церемонии с одной из наших жиличек случился приступ, в результате которого она предсказала, что первый, кто выйдет из ворот кладбища, умрёт.
— Вы это сейчас серьёзно? — перебил Леночку Шалимов.
— Я понимаю, что звучит дико, но она ясновидящая, — вздохнула Леночка, — и, как видите, все мы в её предсказание поверили.
— А раньше её предсказания сбывались? — поинтересовался Куцый.
— Все до одного, — опять кивнула головой Леночка, — все до одного. Я понимаю, что это всё предрассудки, но всегда всё сбывалось. И вот мы здесь.
— Скорбим, — добавила баба Зина, подходя поближе.
— Хорошо, — посмотрев на стоящих рядом людей, сказал Куцый, — а сторож где?
— Тут я, — отозвался сторож.
Он вынырнул из-за могилы Клавдии Андреевны и подошёл к полицейским.
— Я не знал про предсказание, — сказал он, — мне никто не доложил. Я просто пресекал попытки справлять нужду на могилах. А вот они на меня напали и отобрали дубинку. А я при исполнении. Михалчук моя фамилия.
— Вот она, — Саша передал дубинку младшему сержанту.
Тот повертел её в руках и отдал сторожу.
— Спасибо, — сказал сторож, — а то у меня из оружия вот только это. А ружьё нам не положено.
В это время у младшего сержанта заработала рация.
— Шестой, шестой, что там у вас? — спросил женский голос из рации, прерываемый помехами.
— Прибыли на место, — отрапортовал Шалимов, — нашли несколько скорбящих человек. Сатанистов не обнаружено.
— Возвращайтесь, — скомандовала рация, — тут на Парковой, семнадцать, на детской площадке спиртное распивают.
— Ой, а это наш дом, — прошептала стоящая рядом баба Зина.
— Он так далёк, — брякнул Саша.
— Это… — замялся Шалимов. — Мы должны территорию осмотреть. По инструкции.
— По какой инструкции? — удивилась рация.
— Осмотрим территорию и приедем! — вдруг рявкнул в рацию молчавший до сих пор Куцый. — На этой Парковой постоянно что-то распивают.
Рация попыталась что-то сказать патрульным, но сержант выключил её.
— Где сама ясновидящая? — спросил он строго.
Наталья Васильевна встала со своего пригретого места и подошла к патрульным.
— Что можете рассказать в связи с данным обстоятельством? — спросил её Куцый.
— Ничего, — развела руками Наталья Васильевна, — я в этот момент отключаюсь.
— Не помнит она ничего, — вмешалась в разговор баба Зина.
— Ладно, — почесал затылок Куцый, — мы тут пройдёмся, осмотрим местность. По инструкции. А вы пока посидите, поскорбите. Михалчук, показывайте территорию.
— Пойдёмте, — засунув дубинку за пояс, отозвался сторож, — у нас кладбище небольшое, но порядок. Всё пронумеровано, и везде таблички висят.
Стражи порядка ушли осматривать территорию.
Через полчаса приехал белобрысый курьер, которого вызвонил Максим, с тремя пакетами еды и одной коробкой напитков. Болтливая Света рассказала курьеру, почему тому пришлось ехать на кладбище. Курьер посмеялся над суеверными людьми, но почему-то остался. Так же, как и у Максима, у него внезапно закончился рабочий день, и обнаружились родственники, похороненные на этом кладбище, могилы которых срочно надо было навестить.
Ещё через час подошли патрульные со сторожем. Начало темнеть. Сторож сбегал куда-то и включил фонари на тринадцатой аллее. Потом он опять куда-то сбегал и притащил две колоды игральных карт. Образовалось две группы играющих. Шесть человек играли в подкидного, ещё восемь — в покер. Сторож предложил условия игры, по которым проигравший выходит из ворот кладбища, но тут же получил в ухо от младшего сержанта Шалимова.
В девять вечера пришёл муж Светланы, но её среди скорбящих не оказалось. Патрульные разбили людей на несколько групп и отправили прочёсывать кладбище. Светлану с Максимом обнаружили в вагончике сторожа. Её муж устроил сцену ревности и попробовал подраться с Максимом, но вмешались патрульные и пресекли драку. Они приковали мужа Светланы к кладбищенской ограде и составили протокол.
В результате допроса Максима выяснилось, что ключ от своей бытовки им дал до утра сторож в обмен на бутылку коньяка. Коньяк вместе с продуктами на кладбище привёз белобрысый курьер.
Начали искать сторожа. Нашли его мертвецки пьяным на могиле Гвоздева. Патрульные составили протокол, но в нём почему-то написали, что задержали распивающего спиртные напитки Михалчука Е. Н. на улице Парковой, дом семнадцать.
Ближе к полуночи составили расписание, кто и когда спит в бытовке сторожа. Опытным путём выяснили, что в тесном помещении могут лечь восемь человек. Решили спать группами по два часа.
Как только улеглась первая партия, среди картёжников разгорелся скандал. Как выяснилось, Семён Семёныч с шестого этажа вместе с Яной Геннадиевной с четвёртого этажа уговорили остальных играть на деньги. В результате белобрысый курьер проиграл им всё, что ему за еду и напитки отдал Максим и ещё двое предыдущих клиентов. Проиграл и заподозрил, что с ним играли нечестно. Прибывшие на крики белобрысого патрульные денежные средства изъяли и составили протокол. Там опять фигурировала улица Парковая. После чего полицейские включили рацию и отчитались о проделанной работе.
— А вы когда в отделение-то вернётесь? — уважительно спросила рация.
— Когда всех преступников на районе поймаем, тогда и вернёмся, — сурово ответил Куцый, — там на этой Парковой банда орудует, судя по всему.
В это время к ним подошла Наталья Васильевна.
— Я пошутила, — сказала она.
— В каком смысле «пошутила»? — спросил Шалимов.
— Не было никакого ясновидения сегодня, — пояснила Наталья Васильевна, — просто меня все уже достали с этим даром. Вот я и пошутила. Сказала, что умрёт первый, кто из ворот выйдет.
— Как это, пошутила? — возмутилась баба Зина. — Это что за шутки? Со смертью не шутят.
— Я всё наврала про то, что кто-то умрёт, — отчеканила Наталья Васильевна. Она развернулась и пошла по ставшей многим родной тринадцатой аллее к выходу.
— Я на тебя в суд подам! — заорала ей вслед баба Зина.
— Мне кажется, что она сейчас врёт, — вдруг сказала Светлана. — Она решила таким образом спасти того несчастного, который должен умереть. Её надо остановить.
— Я всё-таки убью эту стерву, — сказал кто-то из темноты.
— Остановите её! — закричала Светлана.
— Мы Вас сейчас рядом с мужем прикуём, — пообещал ей младший сержант Шалимов.
— Я с ним помирилась, — ответила Света, — освободите его, пожалуйста. Он больше не будет.
— Потом, — пообещал Шалимов.
Он и сержант Куцый поднялись и пошли за Натальей Васильевной. Вслед за ними потянулись и другие скорбящие.
А Наталья Васильевна подошла к кладбищенским воротам, открыла одну из створок и вышла из кладбища. Первая. Все бросились вслед за ней. Сначала выбежал водитель. Он заскочил в свой автобус, завёл двигатель и гостеприимно открыл дверцы.
— Залезай, домой всех отвезу и спать! — весело заорал он.
Патрульные было забрались в свою машину, но дорогу им преградила Светлана.
— Освободите моего мужа! — потребовала она.
Шалимов выматерился и побежал освобождать мужа Светланы.
— Все? — между тем спросил водитель автобуса. — Вроде больше народу было, когда сюда ехали.
— Так в бытовке же восемь женщин спят, — вспомнила Нина со второго этажа, — мы про них совсем забыли!
— Я никого ждать не буду, — заявил водитель.
— Нет, Вам придётся подождать! — вдруг рявкнула Леночка. — Люди проснутся ночью на кладбище. Не приведи Господь такое пробуждение никому! А вам всем всё равно по одному адресу ехать. Мы в одном доме живём.
— Хорошо, — согласился водитель, — но только быстро.
— Я мигом! — крикнула Нина и умчалась будить спящих.
— А эта, прорицательница ваша где? — спросил водитель. — Вышла и пропала куда-то.
— Так она вышла и в машину села, — ответил Саша. — Пока все в автобус ломились, она уехала.
— Что за машина? — удивился водитель.
— Да ихняя машина, белый «Лексус», — пояснил Саша. — Видимо, муж за ней приехал.
— Вот сволочь какая! — выругался водитель и добавил несколько непечатных выражений. Никто из находящихся в автобусе женщин на грязные ругательства никак не прореагировал.
Пока освобождали мужа Светланы, пока будили и выводили из бытовки восьмерых женщин, Наталья Васильевна подъехала к своему дому.
— Устал? — спросила она мужа.
— Да, — ответил он. — Мало того, что рейс неудобный, ночью прилетать, так ещё жену с кладбища забирать пришлось. Вы что там ночью-то делали?
— Да так, — вздохнула Наталья Васильевна, — отучивала людей верить в предсказания.
— Отучила? — усмехнулся муж.
— Не знаю, — опять вздохнула она, — а ты что такой злой-то?
— Да когда подъезжал к вашему кладбищу, — начал рассказывать муж, — из ворот кошка вылетела и прям под колёса.
— Задавил?! — ахнула Наталья Васильевна.
— Не знаю, — ответил муж, — её в придорожную канаву отбросило. Я вышел посмотреть, а тут ты. Может, и живая. Кошки, они живучие.
— Господи, хоть бы она умерла, — вдруг побледнела Наталья Васильевна.
— Кто? — удивился муж.
— Да кошка эта, — пояснила Наталья Васильевна и перекрестилась.
«Лексус» въехал во двор, развернулся, припарковался. Наталья Васильевна с мужем вышли из машины и поднялись к себе в квартиру. Через полчаса приехал автобус с остальными жильцами. Полусонный народ вывалился из его тёплого нутра и разбрёлся по своим норкам. Кто-то по пути в подъезд ключом процарапал длинную борозду по правой двери «Лексуса».
Над городом всходило солнце. В придорожной канаве очнулся кот Кузя. Он осторожно поднял голову, жалостливо мяукнул. Болела голова, и правая задняя нога не слушалась. Кузя опять мяукнул, шатаясь, приподнялся и медленно побрёл в сторону жилища сторожа, таща за собой непослушную лапу. Томящийся с похмелья Михалчук накормил кота, наложил шину на сломанную кошачью ножку, завернул мяукающее тельце в старую телогрейку.
— Ну, в какую историю ты попал? — строго спросил он Кузю. — Машина сбила? Зачем на дорогу вылазил? На кладбище чего не сидится?
— Мяу, — ответил Кузя.
— Чего тебя за ворота-то потянуло? — продолжал бурчать Михалчук. — Что ты там забыл? Вон как тебе досталось! Но ничего. Вы, коты, живучие.
— Мяу, — опять ответил Кузя.
Если бы мог, он бы рассказал доброму Михалчуку, что ночью гнался за мышкой и поэтому-то выбежал из ворот. И что огромная белая машина отшвырнула его в сторону, сделав больно-пребольно.
Но ему повезло. Он остался жив. А вот мышку расплющило под колёсами огромной машины. Она выбежала из ворот первая.