Настоящим героям посвящается
В любых преданиях, поверьте,
Герой не тот, в ком Божья благодать!
Герой лишь тот, кто алкал смерти,
Не жизнью чтоб, а смертью смерть попрать!
Не славят на миру живых героев,
Бессмертие не любит полумер!
И звание Героя вам присвоят
Скорей всего, посмертно. Например:
Икар — герой легенды древней,
Пронзив всех дерзостью идей,
Летать мог птицей над деревней
И сверху гадить на людей.
Но чтоб прославить клан безродный,
Он к Солнцу, улетев за облака,
Остался в памяти народной
В геройском образе «цыпленка-табака»!
Прилюдно Данко сердце вырвал гордо!
Хвала и честь! Ведь мог же впопыхах
Рвануть другой, ему ненужный орган
И не было б легенды на века!
Остался б жив — кому он нужен?
Живого вспоминать грешно!
А так — он нам примером служит,
Пусть с недовырванной мошной!
Иван-дурак во сне, по пьяни
(Крестьянин с головы до ног)
Узрел себя в панбархатном кафтане,
Взошедшим прямо в царственный чертог!
Благая цель! Но он рванул не в сечу,
Не строил город у семи дорог,
А чтоб при всех себя увековечить,
Он голяком ныряет в кипяток!
Руслан невесту ввел в опочивальню,
А форточку, придурок, не замкнул.
Пока снимал портки, колдун из спальни
Нетронутую девку умыкнул!
И вот он в героическом маразме
С мечом, но без порток, в лихом бою
Всех победил и кончился в оргазме,
Зато навек прославил жизнь свою!
Устав от бдения без толка,
Кощей, чтоб сохранить лицо,
Судьбу свою в конце иголки
Засунул сам себе в яйцо.
Меж тем, решив убить Кощея,
Герой отправился в поход!
Хотя убить бессмертного злодея
Решить мог только идиот!
Бессмысленная драка, но, однако,
В фольклор попали оба храбреца:
Один наврал, что погубил маньяка,
Другой навек остался без яйца!
Мизгирь, дрожа от возбужденья,
От Леля не добившийся утех,
Сходил с ума, но к сожаленью,
Снегурочку увидел, как на грех!
История такого не видала,
Чтоб баба снежная кому-нибудь дала!
Она промерзла от конца и до начала,
Она, вообще, фригидною была!
Но он разжег её любовной страстью,
Она в костер… умолкнули свирели…
Она растаяла от страсти в одночасье…
Он в лужу плюнул и вернулся к Лелю!
Додон, чьё имя на слуху,
Взойдя на царство,
Доверил, извините, петуху
Всю безопасность государства!
Соседи сразу же поклялись
Не отступать, как на духу,
Поскольку просто побоялись
Спиной поворотиться к петуху!
С тех пор царю не плохо спится,
Он в сказку вписан в одночасье.
Петух же, сидючи на спице,
Обкукарекался от счастья!
А вот еще пример для молодежи:
Под Муромом в деревне на печи
Всю жизнь лежал детина краснорожий:
Вставать с полатей не велели, мол, врачи!
Колоть дрова не разрешали терапевты,
Пахать ему проктолог запрещал,
От армии какие-то рецепты
Знакомый венеролог прописал!
А рядом на пустынном перекрестке
Старик калека проживал.
Мелодии насвистывал неброско
И этим населенье развлекал.
Он «Соловьем» был прозван за уменье,
Его любил бесхитростный народ,
И в Муромца закралось вдруг сомненье,
Что рядом с ним он в миф не попадёт!
А как попасть — вопрос вопросов,
И что он мог, он только жрал и пил,
Да он мышей боялся до поноса!
И что же? Он калеку удавил!
И добрый люд мгновенно прослезился
И стал его в преданьях воспевать,
Он с Соловьём-разбойником сразился,
А что на самом деле — наплевать!
А наш-то, ощутив себя эпохой,
Вдруг в силушку могучую вошел,
Зачем-то вдруг татарина угрохал,
Наверно он еврея не нашел!
Народ вознес детину на вершину!
У нас всегда так и не зря,
Когда такая вот дубина
Опора государства и царя!
А сколько ныне есть примеров,
Достойных осмысленья мудрецов!
Но среди них, пожалуй, первый
Из песни юности отцов.
Закон природы, что законы!
Их не познать до самого конца.
Он на Одессу шел, а выехал к Херсону,
И там ждала засада молодца.
Смотри, не под Одессой, под Херсоном!
Приказ был, правда, под Одессой ждать.
Они же под Херсон поставили заслоны —
Вот истая наука побеждать!
Терять врага — остаться без медали.
Ты потеряйся сам — вот это оборот,
Враги чтоб даже и искать не стали,
Решив, что сам найдется идиот!
История эпох и поколений,
Минувших дней великие дела,
История побед и поражений —
Вся в летопись бесстрастную вошла.
Скрипел пером сутулый чернокнижник,
Ученый червь над грамотой дрожал,
Из года в год монах-сподвижник
Скрижали рукописно размножал.
Но с фолиантов сбросив паутину,
Смахнув рукою вековую пыль,
Мы не найдем златую середину
Меж тем, где ложь, а где святая быль!
Понятно лишь — не можешь стать героем,
Дал Бог тебе такой скупой удел,
Так соверши же что-нибудь такое,
Что б мир от удивленья ох… (обалдел!)
18 августа 2008 г.
06 часов 15 минут