— Мистер Гонтмахер, учитывая ваш преклонный возраст, экзамен на
гражданство мы проведем на русском языке. Мистер Гонтмахер, вы слышите
меня? Что вы смотрите наверх?
— Что-то сказали по радио…
— Это — не радио, это я разговариваю с вами. Я!
— У меня правое ухо не слышит.
— Хорошо, я скажу слева.
— А слева я не вижу.
— Как же вам задавать вопросы?
— Лучше через мою жену Фиру, она все знает.
— Нельзя. Интервью — с вами. Вопросы будут по анкете и истории США.
— Вот! Если я из России, так все на одну голову!
— Мистер Гонтмахер, как ваша фамилия?
— Джордж Вашингтон.
— Ваша фамилия. Ваша!
— Джефферсон. Мне сказали, если не Вашингтон, то Джефферсон.
— Мистер Гонтмахер, вы не поняли вопроса.
— Что вы придираетесь, мне 98 лет! Я что помню, то помню.
— Сколько вам лет?
— 112.
— Вы же сказали — 98.
— Я округлил.
— В вашей анкете в графе «First name» вы написали шесть имен. Вы разве
аргентинец или бразилец?
— Нет, я — евреец. Но я написал все, как было. Когда я родился, меня
называли Мотя, в школе — Митя, на работе — Дмитрий Иванович, хотя по
паспорту я — Абрам Исаакович. В разведку, в войну, я ходил под кличкой
Ганс, а мои позывные были «Сокол». «Я -Сокол! Я — Сокол!» Я же не мог
кричать в эфир: «Я — Абрам», таких позывных не было. А здесь, в Америке,
я — Дэвид. Ковбой из Бердичева.
— Мистер Гонтмахер, вопрос по истории. Кто победил в войне Севера с
Югом.
— Вы что-то спросили?
— Была война Севера с Югом…
— Какая война, на севере был Челюскин. Его еле сняли с льдины.
— В Америке! Когда президентом был Абрахам Линкольн…
— А мне сказали, Буш!
— Не сейчас, в 1865-м. Кто победил в войне Севера с Югом?
— Слушайте, вы меня запутали. Фашисты меня пытали, я ничего не сказал,
коммунисты пытали, я ничего не сказал, жена 53 года… Я — молчаливый
человек. Но если вас интересует, кто победил, то я скажу — НАШИ.
— Какие «наши»?
— А кто был на юге? Белогвардейцы, Махно, Петлюра. А Красная Армия — на
севере…
— Мистер Гонтмахер, мы говорим об Америке. Аме-ри-ке!
— А что Америка? Антанту помните, ей тоже досталось!
— Скажите, какой праздник 4-го июля.
— Это я знаю!
— Слава Богу.
— 4 июля я запомнил на всю жизнь!
— Ну?
— Такой простой вопрос: как я могу забыть «4 июля»?
— Ну, так скажите!
— 4 июля мы с Фирочкой расписались!
— 4 июля — День Независимости.
— Вот независимость я как раз потерял, но я не жалею.
— А что значит «Сенксгивин Дэй»?
— Это, когда едят индейку.
— И когда же этот день?
— У меня — каждый день! Я уже говорю Фире: «Сколько можно?» Она говорит:
«Индейцы научили американцев разводить индюков, и теперь их некуда
девать». — «Так я что, должен за всех отдуваться?» Жена: «Завтра будет
«чикен дэй».
— Мистер Гонтмахер…
— Называйте меня просто Аба, вы мне так симпатичны. Вы, случайно, не
еврей?
— Нет.
— Это так, к слову пришлось.
— Мистер Гонтмахер, еще вопрос: Кто открыл Америку?
— Фима Розенблат. Он уехал раньше всех, а потом уже вызвал остальных.
— А имя Христофор Колумб вам знакомо?
— Конечно. Он тоже открыл, но я не помню, до Фимы или после.
— В 1492 году! Вашего Фимы и духу не было.
— Это вы зря. Вы поговорите с Фимой, он помнит Царя Соломона. И он
сказал, что Колумб был не совсем еврей и здесь находился нелегально, без
статуса «беженец», не имел ни Медикейда, ни фудстемпов, поэтому вернулся
в Испанию. Он у вас проходил интервью на гражданство?
— Нет.
— Какой же он американец?
— Мистер Гонтмахер, вы изучали историю США?
— А как же, 3 месяца!
— Хорошо, расскажите, что вы запомнили.
— Что я запомнил? Один гешефт.
— Какой гешефт?
— Манхэттэн купили у индейцев за 24 доллара! Представляете, 24 доллара!
Где я был в это время? Я бы дал на один доллар больше и сейчас имел бы
весь Манхэттэн, а не эту однобедрумную нишу. Как хороший гешефт, так
меня там нет.
— Мистер Гонтмахер, последний вопрос: зачем вы хотите стать Гражданином
Соединенных Штатов Америки?
— Честно?
— Честно.
— Для Зямы, моего приятеля, он остался в Бердичеве. Я приеду к нему,
покажу АМЕРИКАНСКИЙ ПАСПОРТ, он посмотрит и воскликнет: «Этот шлимазл
таки стал американцем!»