И пошла я лесами темными, а тропинки то еле видимы,
оглашая округу стонами, чтоб зверье меня не обидело.
А чащобы то непролазные, а огарочек весь истлел, никогда не была отважною, да теперь это мой удел.
Захворал на чужбине миленький, воронОй мой давно издох, я пешочком к зазнобе, сгинет же, не жалея девичьих ног. Я горами, долами, реками пробиралась и ночь и день, и зиял сарафан прорехами… Лишь бы миленький уцелел. Я нашла его, бездыханного, и поила живой водой, воскресила его, желанного, только стал он совсем чужой. Не ласкает меня, не балует и в сторонку отводит взгляд, чует сердце мое неладное, он нисколечко мне не рад. То ль не любит меня, постыла я, то ли жизнь немила ему, и брожу я теперь, унылая, в невеселом его дому. И сплету я веночек маковый
и пущу его по реке, я глаза свои все исплакала, знать не надобно было мне воскрешать его и выхаживать, знать тогда был его черед, и не будет нам жизни слаженной, смерть свое завсегда берет.