Метёт со свистом, снег юлой закручен!
В ладони Бога хлопья ветром сжаты!
Белила мартовские сыплются из туч,
Слегка смягчая ледяную угловатость.

Дробь барабанная игольчатым Дождём!
В глубоких колеях вода стеклянная.
А мы с тобой, обнявшись, Лето ждём… —
Весенний Инь под крыльями у Яна…

С крыши варежкой шерстяной Вьюга снег заметает в короб,
Собирается уходить в мир, где будет вязать метели.
Март уже пригласил капели, Солнце землю нагреет скоро.
Ель тончайший стеклянный наст в изумрудных иголках мелет.

Облака раздышались в небе, щеголяют в кайме из золота!
Ветер скинул тулуп и шапку, ещё шире расправил крылья;
Без разбега почти взлетает — как мальчишка, в бейсболке жёлтой;
Снят с оленями свитер бабушкин, и надета рубашка стильная!

Сильным махом: «Люблю! Люблю!» — поднимаясь всё выше, выше!
К Ней, к далёкой Звезде весенней, к своей тёплой мечте живой!
А навстречу, как птицы, письма: «Слышу, Верю, Надеюсь, Вижу»,
И безбуквенно, стуком сердца: «Долгожданный. Любимый. Мой».

Саврасовские линии берёз.
Размашистое небо шерстяное.
Земная рыжесть глиняных полос,
И горизонта край берестяной

Под утро загорается от искры
В зазоре, уходящем в бесконечность.
Весь день Бог собирает ветром титры
И в облака их охрой вклеивает вечером.