Сегодня ближе к вечеру наш 'борт' в/транспортной авиации вернул меня домой.
Мы летали в один из в/госпиталей поздравлять наших Женщин, которых опалила война. Такого не должно было случиться, но это произошло. Мужчин, привезших с собой вороха чужих мыслей-поздравлений и свои собственные расчувствовавшиеся Сердца, по всем палатам было полным-полно. Женщины с госпитальных коек смотрели на всех нас благодарными глазами, но вполне можно было заметить, что на ком-то из нас Женские Нежные Глазки останавливались чаще, чем на ком-то ещё. Это вполне естественно. Близкие люди. И была вполне естественна едва заметная тревожность в этих глазах — не только опасения из-за невыгодного внешнего вида., но и беспокойство по причине полученного увечья (и не будут ли из-за этого какие-то серьёзные изменения в их дальнейших близких отношениях).
Нет, ни одной сволочи среди нас не нашлось. Даже тени подобного не заметил.
После приземления я сразу направился к Маме., поздравить её с Праздником сил у меня пока хватало. Тихое зимнее кладбище…, но проявила себя мелкая зимняя дрожь — озноб (вначале проявивший себя ещё при загрузке на борт 'транпортника').
Уже дома, после душа и невкусного перекуса, мои физические и душевные возможности под’иссякли — хорошие, добрые слова для женской аудитории ЖМ замерли, замёрзнув где-то глубоко внутри, а сфальшивить было смертельно исключено.
Я попытался свести воедино целевой образ женской аудитории ЖМ, к которой хотелось бы дотянуться своими Нежностями, но затея оказалась провальной. Ежели вкратце — завернуть всех полюбившихся мне здесь Женщин в одиный фантастический букет получалось бы чудовищно нелепо. Уникальные женские Гармонии в живописных красках звучат звонко…, но исключительно 'соло'…
Всевышний, позволь мне не сорваться…, и не послать нах себя, как того заслуживаю.
Весна и Праздник.
Пожалуй, абсолютно не зря был придуман День Мужского Покаяния — первоцветное 8-е Марта.
Цветы, подарки, сладкие конфеты/пирожные/торты и сладкие слова (порой ещё слаще конфет/пирожных/тортов) —
— это такой скупой Мужской-Молебен-о-Прощении.
Молебен из-за бесконечных войн с вами, о, Женщины!!!
Да, мы разные. И в этом родниково-чистое Счастье от скромных щедрот Вселенной. Но итоговая Победа исключительно всегда на Женской Стороне — энергетика Женственности инстинктивно сильнее расщеплённых атомов Мужского Универсума.
Не могу вытравить из себя воспоминание тысячелетней давности.
Почему память так избирательна?
Почему булгаковский Воланд одобрил слова Коровьева: «Как причудливо порой тасуется колода…»?
Видимо, мой еbанизм не пропьёшь.
*******
Мы должны отвечать только за свой жизненный выбор. И должны давать сделать свой выбор другим.
Котёнок начал мяучить в подъезде примерно в начале программы Время. А уже ближе к полуночи затихающее, его редкое мявканье напоминало едва различимый плач обиженного, потерянного маленького ребёнка.
К сожалению, мои надежды на сердобольных соседей не оправдались. За это время я прикинул все возможные варианты и решил, что «нет» — моя (в чём-то цыганская жизнь) не предполагала иных решений — просто «нет», и всё… Таскать животное с собой по всей стране и заграницам не входило в мои планы. О реакции Мамы думать не хотелось.
И потому я принял поганое (волевое) решение — решительно поднялся на один лестничный марш вверх. Котёнок равнодушно смотрел перед собой и устало изобразил попытку мяукнуть. Перед ним на полиэстеровской крышке было немного молока., раскрошенный хлеб., ещё какая-то дрянь.
Но едва я произнёс: «Иди… [домой]", как на него тут же снизошло Просветление — и тощий чёрный бесёнок стремглав влетел в едва приоткрытую дверь. Убегающий из турки кофе раз в десять медленнее его спринта.
В холодильнике обнаружился сыр, но еда чёрного бесёнка не интересовала: он выбрал удачный (по его мнению) момент, взобрался промышленным альпинистом на меня…, засунул свою голову мне в подмышку и скоро блаженно заурчал — заурчал в блаженстве и с благодарностью отогревшейся сиротинушки…
Он прижился в несколько дней: был скромным, любил находиться рядом, спать предпочитал на спинке дивана, в туалет ходил исключительно на смятую газету (пока я не приобрёл ему лоток). Назойливо просить поесть не умел — он укладывался на диван (над своей тарелочкой для еды), подворачивал лапки под себя и начинал сонно кивать головой. Подскакивал, едва я начинал заполнять его тарелочку едой, но вниз не спускался, пока не услышит разрешающих слов. Я однажды поэкспериментировал — умышленно стал тянуть время. Чёрный воспитанный бесёнок терпеливо ждал, хотя немного нервно переступал передними лапками. Первой не выдержала, конечно, Мама: «Прекрати мучить ребёнка!!!»
Чёрненькому бесёнку я придумал имя — Бейонсе Жизель Ноулз-Картер. Или попросту — Бьёнсе. Как чернокожая певица.
Меня поражала его непритязательность. И я не переставал удивляться той его неутомимой шаловливой радости, когда я входил в квартиру. Сначала мне казалось, что он демонстрирует преданность за возможность сытно пожрать и поспать в тепле. Я ошибался. Его ежевечерние ритуалы наших встреч придавали моему возвращению домой церемониальный смысл (особый этикет). Бьёнса также утихомиривала мою боль под ключицей, лёжа на ней и словно чародействуя своим мурлыканьем. Я был очень благодарен кошачьей морде за это.
Через пару дней мои приятели с Кафедры Фармакологии нашего Мед-универа рассчитали дозу гамма-глобулина и загрузили меня ещё тонной диагнозов, рецептов и лекарств. Бьёнса стойко перенесла все выпавшие на её долю мучения и испытания.
Привязанность — мерзкая штука. Но Бьёнсу пришлось отдать. Бёнса должна была остаться в прошлом.
Из-за аллергической реакции у Мамы Бьёнсу пришлось отдать беженцам из Донбасса, где было трое 'мелких' и все трое были в инвалидных колясках. Как ни странно, всё обошлось без характерного детского сюсюканья — дети на войне взрослеют быстро.
Через пять лет Мама ушла из Жизни. Ещё через год я отвёз в те украинские семьи две почти новые Мамины шубы, несколько свитеров и платьев. Бьёнса встретилась со мной абсолютно равнодушно.
Грустно. Мне стало грустно. Таково моё Проклятие: всё, что мне было дорого…, все, кто мне был когда-то дорог, остаются зачастую где-то между равнодушием и/или полным забвением меня.
… Ещё через пол года я узнал, что Бьёнсе пропала. Ушла — и больше не вернулась.
Но я знаю — прожила Бьёнсе свои пять-шесть лет (самых лучших, пусть и коротеньких), всё-таки в любви и заботе.
Хотя сразу после рождения могла бы насмерть замерзнуть в холодном, чужом подъезде.
Я знаю — больше ни одного кота (ни одной кошки) в Моём Доме никогда не случится.
Температура чуть выше, а как меняется восприятие.
Чай с лимоном и парацетамол.., плюс 'ми-ми-мишная' короткометражка от Pixsar. Эта студия просто прекрасна. Но не в своих сюжетах — на самом деле у них просто потрясающее чувство передачи Эмоций.
Особенно хороши 'мелкие' — котята с огромными глазами, а всякие там 'хеппи-хеппи-хеппи-энды' — это всего лишь жанровая необходимость.