Я в этой церкви слушала Канон
Андрея Критского в день строгий и печальный,
И с той поры великопостный звон
Все семь недель до полночи пасхальной
Сливался с беспорядочной стрельбой.
Прощались все друг с другом на минуту,
Чтоб никогда не встретиться…

Он длится без конца — янтарный, тяжкий день!
Как невозможна грусть, как тщетно ожиданье!
И снова голосом серебряным олень
В зверинце говорит о северном сиянье.
И я поверила, что есть прохладный снег
И синяя купель для тех, кто нищ и болен,
И санок маленьких такой неверный бег
Под звоны древние далеких колоколен.

Грехи придуманы для того что бы идти в их тени с прохладной головой, как только о них забываешь, солнышко напекает головушку и совершаешь новые.

Когда финальный флаг висит вдали,
Не грех понять безпафосно и кротко,
Что пешки и цветные короли
Вниз головой летят в одну коробку.

«У всех жены как жены, а у этой никогда голова не болит!», — вздыхал муж, выползая из спальни