Начало Спецоперации для меня оказалось внутренним рубежом, переформатировавшим жизнь в «до» и «после». Стало трудно читать книги, смотреть кино, думать о чём-либо, не связанным с происходящими вокруг, воистину эпическими событиями, масштаб которых большинство начинает осознавать только сейчас.
Поначалу я даже всматривался в мелькающие за окном автомобиля рекламные стенды, стараясь уловить малейшие изменения в тенденциях наступающего времени.
Старался угадать очертания грядущей эпохи перемен, столь нелюбимой китайцами — людьми более склонными к стабильности, нежели к изменениям. Чего нельзя сказать о нас, которым стабильность — состояние незнакомое, в силу ненасытной тяги к Правде.
Оная же побуждала меня внимательно следить за врагом, в лице беглых оппозиционеров и представителями медиа киевского режима.
С последними особых проблем не было — их нескрываемая ненависть ко всему российскому не позволяла влиять на незрелые умы наших соотечественников. Как в песне Вертинского «…и злые обезьяны мне скалят искалеченные рты…».
Беглые были опаснее. Они имели возможность своим знанием глубинных оснований психологии российской аудитории влиять на неё методом подлога, обрамлённого в личное обаяние, либо харизму.
За двенадцать месяцев ознакомления у меня набралась целая галерея таких персонажей. С многими из них я был знаком «до», оттого понять их было легче.
Ну например: Глеб Пьяных. До своего позорного бегства в Турцию Глеб приобрёл репутацию репортёра желтушника, не гнушающегося ничем и способного легко обрушить личную жизнь и карьеру человека для повышения рейтинга своей передачи. Нравственность, справедливость и милосердие — категории Глебу непонятные и даже враждебные. Оттого и опасности он особой не представляет. Впрочем, как и интереса. Сидит в Турции, подозрительно настойчиво хвалит зарубежный образ жизни, ругает российские власти и часто повторяет «О Господи!», что в его случае звучит диковато.
Шендерович. Тут всё сложнее. Человек он несомненно умный и талантливый, но главное — совестливый. Он заблуждается искренне и сам является первой жертвой своего заблуждения. Безмерно почитая академика Сахарова, в 1989 году предпринимавшего попытки реформировать Россию, Виктор Анатольевич забывает, что наравне с другими своими либерально-настроенными единомышленниками обеспечил культурно-информационный фон для становления с 1996 года в обществе олигархического режима, не имеющего ничего общего с теми демократическими идеалами, на которых он спекулировал. Живёт Шендерович в Европе, в кощунственном унижении россиян не замечен, искренне печалится о судьбах покинутого Отечества, обречённого по его мнению на всевозможные катастрофы. Очень даже симпатичный человек. Поэтому передачи с его участием нужно запрещать в первую очередь. Не будем унижать жалостью человека потерявшего себя.
Оставим брезгливую жалость для Невзорова. Его сладострастное упоение от перечисления оторванных частей тела и вырванных кишок русского солдата позволяет не опасаться, что этот опереточный злодей может оказать хоть какое-то влияние на вменяемую публику. Не смотря на удивительную начитанность, Александр Глебович безнадежно глуп. Чтобы понять это, достаточно посмотреть, им же задекламированный, интеллектуальный поединок с Ходорковским. Тому было очевидно стыдно за болтливого дурака собеседника.
Ходорковский. Михаил Борисович. Беглый олигарх, финансирующий множество оппозиционных программ. Весьма профессионально сделанных, надо отметить. Молодые, ухоженные лица, с неплохо подвязанными языками и холодными глазами.
Трагедия Ходорковского заключается в том, что он ненавидит Путина, потому что сам хотел бы быть Путиным, как впрочем и Навальный. Но жизнь распорядилась иначе!

Такой вот парадокс бессознательного, о котором так любит рассуждать мой старый знакомый — Станислав Белковский. Кстати, из всех вышеперечисленных он пожалуй самый интересный. Поэтому просмотр его программ, также нужно запрещать в обязательном порядке. Того и гляди, проникнет ласково в нашу бессознательную дремучесть, заставит усомниться слабых в грядущем торжестве Русского Мира. Может. Тем более, что он тоже православный. То есть — аж два ключа в одних руках. А руки, блин, вражеские.
Вот, пожалуй на первый раз и хватит кустарного политпросвещения. Разве что, поделюсь ещё одним наблюдением. За двенадцать месяцев наблюдения за врагом, я пережил три этапа — отторжение, когда мне хотелось лично казнить каждого, кто поливает Россию грязью, полемика — когда мне хотелось, при помощи весомых аргументов, опровергнуть идеологические подлоги оппонентов и наконец, приятие — когда голоса многочисленных вражеских пропагандистов слились в единый, враждебный фон, по колебаниям которого можно определять общие настроения в неприятельском стане.
А ещё: под который я прекрасно засыпаю.
Особенно под арию Солвейг в исполнении Евгения Чичваркина.