Сеня, не двигай бровями так строго,
Сядь, посиди — отойдёшь понемногу.
Ты, как я понял, стремишься в поэты,
Дерзким глаголом рифмуя сонеты?

Слово за словом, сложилася куча,
(Нет, не бумажная) Сёма, ты — круча!
Пушкина в Лету! И Фет не престижен!
Блок растерялся, тобою пристыжен.

Кто-то обжегся своей папироской,
Это волнуется, видимо, Бродский,
Лоб свой напрасно наморщил Есенин:
«Как же добраться до уровня Сени?»

Грезит общественность снова и снова —
Как разгадать феномен Слепакова?
Сотни гипотез и тысячи мнений!
Правда одна, он — непонятый гений!

Как филигранно, воздействием шутки,
Он напрягает людские желудки.
И, не дай Бог, если что-то острее,
Жди симптоматику от диареи!

Помните чудную песню с Рамзаном?
(Друг наш тогда переел пармезана).
Он посчитал, что надежнее сыром
Взять все трофеи футбольного мира).

Он тут недавно, нацистам в угоду,
Сбацал про «русскую маму» народу.
Вот и узнали все матери враз —
Кто тут поэт, кто — бесстыжая мразь.

Тошно мне здесь разбирать эти «вирши».
Был популярный хохмач — да и вышел.
Мода пошла у зажравшихся хамов —
Хором Кормилицу бывшую хаять!

Ну ничего! Мы все сами осилим…
Есть еще «Пушкины» в недрах России,
Что о героях баталий жестоких
Славные песни оставят потомкам!

Нет, ты не бойся, не нервничай, Сёма.
Я на Кавказе, ты — где-нибудь «дома»,
Жги, хайпоед, на предательской ниве.
Думаешь, любят таких в Тель-Авиве?