Не поверите: сердце, заполненный хламом ломбард.
Разобрать всё по полкам не хватит оставшихся сил.
Даже песни принёс незадачливый спившийся бард.
Правда, платы ответной за опусы не попросил.

Сотни временем стёртых и кем-то забытых, колец…
Обручальные точно не стоит назад выкупать.
Два десятка разбитых в осколки наивных сердец
За копейки сданы… Будет кто-то без них выживать.

Запылилась коробка из старых, как мир, новостей.
Есть флаконы винтажные — кошки наплакали слёз.
Были принцы… Сдавали уставших от гонки коней,
А в придачу кормёжку мешками… подгнивший овёс…
… показать весь текст …

Полны печали чёрные бокалы, —
Мы сами наполняли их отравой.
Давай на брудершафт?! А там астралом
Хоть к черту! Всё равно никто не правый.

Без разницы где сердцу бить чечетку, —
Ты стал пропавшим без вести бродягой.
Плесни в бокалы с метанолом водку —
Шаг для прощания… Или пол шага.

Нам и у Бога не найти покоя —
Нет для прощенья ни одной причины.
Больна тобою… Это паранойя…
Но нет лекарства ни в одной витрине.
… показать весь текст …

Опять погода по небесной сводке
толкает в неприглядные глубины.
Нырнуть, хлебнув глоток холодной водки,
с улыбкой глупой дерзкой Коломбины?

Или терпеть, болтаясь как на леске
у чёрта на крючке — авось спасенье?
Заманчива блесна сияньем блеска —
какая муть под вечер воскресенья!

Вновь как в стогу потерянной иголкой —
никем не найдена… да и не ищут.
Ночь выгрызает душу жадным волком,
да не одним — с утра, охотясь, рыщут.
… показать весь текст …

Ты истоскуешься в лапах немого безмолвья,
В ведьмовом круге, где волею властвует бес.
Знаю, вернёшься, припав к моему изголовью.
Так возвращаются птицы в спасительный лес

К гнёздам, которые свиты из света… А знаешь,
Катятся звезды в карманы с соломенных крыш,
Если по Млечному судьбы любимых читаешь,
Если в окошко влетает известием стриж.

Жду целый век… Одолели тоска и усталость,
Но заготовлен на случай спасенья ковчег.
Выдохни боль, до меня только шаг. Это малость.
Вышью стихами рубаху, — спасет оберег.

Хлопья белые с яблонь сдувает разнеженный май.
Небо скатертью синей, а солнце ржаным караваем.
Это родина… Тот первобытный непуганый рай,
где дворянской породы хвостатые лаем встречают.

Нагулялась душа по бетонным туннелям столиц
сиротливой пичугой, где сложно к кому-то прижаться,
чтобы выплакать боль — замкнут круг недоверчивых лиц.
Станешь свой, обучившись искусству притворства — паяцем.

Не смогла… Манекенов пластмассовых холоден взгляд.
Дома — даже чужой неожиданным «Здравствуйте!» лечит.
Я…
… показать весь текст …