Привычное русскому слуху название Мойка появилось не сразу. Его зафиксировали в начале XIX века, хотя в народе окрестили так реку гораздо раньше. И кажется, что раз «Мойка», то в ней непременно должны были что-то мыть.
Может, и мыли. На берегах реки когда-то размещались общественные бани, столь любимые горожанами. Это дало пищу народной этимологии, утверждавшей, что поэтому Мойку так и назвали. Или ещё проще: в воде белье мыли, вот прозвище и осталось.
«Из грязи в князи»
В те времена, когда Пётр I начал строительство Северной столицы, на месте Марсова поля было болото. Топкое, заросшее место с неприятным запахом. Из этого места вытекала речушка Муя, которая на старой шведской карте была отмечена как «пиени муя йоки» — «маленькая муя река».
Ижорское слово «муя» означает «грязная, мутная». В начале XVIII века Мойка являла печальное зрелище: ни о каком мытье в ней не могло быть и речи. В «Словаре петербуржца» Н. А. Синдаловского даже написано, что выражение «беленько умойся» в Петербурге имело совсем иное значение: «"вымарайся» в мутной тинистой воде речки Мьи".
В 1711 году болото осушили, потом соединили Мойку с будущей Фонтанкой. Берега укрепили, а речку почистили.
Но как же Муя стала Мойкой?
Мойка действительно связана со словом «мыть». Но связь состоит только в том, что историческое название похоже на русский глагол, а потому оно было переосмыслено.
Ижорское Муя в русских писцовых книгах трансформировалось в Мья. Видимо, сработала ассоциация со знакомыми словами «мыть», «мою». А в народной среде труднопроизносимое Мья превратилось в Мойку, и оба названия какое-то время существовали параллельно. Официально Мойка стала Мойкой в 1797 году. И теперь мало кто вспомнит, что красота её вод — дело рук человеческих…