Каждый декабрь мы составляем списки новогодних покупок, подарков, дел. Изучаем рецепты блюд в интернете; ищем всевозможные ёлочные игрушки ручной работы. Всем так хочется «новогоднего настроения», но почему-то часто оно не приходит. Нам сейчас сложно представить, что восемьдесят лет назад ребенок радовался новогодней ёлке и шоколадной конфете, как самому большому чуду в своей жизни. Чуду, о котором он рассказывал своим детям и внукам.

Зима в деревне — унылое время года. Сама деревня теряется среди нескончаемого белого пространства, нарушаемого только маленькими полузанесенными домиками, серыми хворостинами деревьев и заборов. Все вокруг делится только на белое и серое.
Для двенадцатилетней Евдокии зима была не самым любимым временем. Шел 1937 год. Девочка закончила вторую четверть с отличными отметками. Ожидалась неделя каникул. Но что делать в такую неделю? Обуви, кроме лаптей, не было. А валенки можно было взять у матери только если надо идти в лес за хворостом. Какие уж тут ледяные горки, да снежки. Впрочем, для ее одноклассников дело обстояло не лучшим образом. Книжки тоже не почитаешь, их в избе не было; даже учебники, и те выдавали только в классе на уроке. Можно было сходить в библиотеку, но родители не разрешили бы туда пойти пока все дела по хозяйству не будут выполнены. А заканчиваются ли дела в деревне?.. Надо чесать и прясть шерсть. Вязать носки, чинить одежду для всей семьи. Какие уж тут книжки… Но была радость, которая согревала душу Евдокии. Радость пока неизвестная. Совсем непонятная и оттого такая ожидаемая ею. Сегодня в сельском клубе будет ёлка для всех учеников «семилетки». Несколько дней девочка гадала, как это — «новогодняя ёлка»?
В назначенный час ученики и взрослые, которым тоже хотелось взглянуть на диво, собрались у дверей клуба. Клуб был новый, просторный. Места должно было хватить всем. Ребята нетерпеливо заглядывали в окна. Но ничего не было видно, занавески скрывали чудо до нужной поры. Наконец пригласили внутрь. После белизны снега, зашторенное малознакомое помещение казалось аспидным. Те, кто успел войти, среди таких была и Евдокия, столпились у входа и не двигались. Все стояли молча и чего-то ждали. И вдруг вспыхнули огни — десятки разноцветных звездочек и одна большая красная в самом вверху. Толпа только издала протяжное «о-о-о-х». И снова никто не двигался. И только когда учителя начали звать вошедших подойти поближе, все немного пришли в себя и потянулась к новогоднему дереву. Оно было под самый потолок; украшено бумажными гирляндами, флажками и облачками ваты. Это было что-то невероятное!
Все было как во сне: снимали верхнюю одежду, водили хоровод вокруг ёлки, выходили по одному и читали стихи. Получали подарок за это. Тоже — невиданное до этого дело — «подарок»! Это был бумажный кулечек с карамелью без оберток и шоколадная конфета. Евдокия видела такую впервые. Это был настоящий праздник, который она запомнила на всю жизнь. Вспоминала эту необыкновенную елку в Войну, в трудные моменты жизни и будучи уже совсем пожилым человеком. Но никакие другие ёлочки, которые потом она наряжала настоящими стеклянными игрушками для своих детей не были такими красивыми, как та новогодняя ёлка 1937 года.