Мы во власти у Мельпомены.
На подмостках лютует драма.
Я — в партере, у самой сцены.
Мне пока на подмостки рано.
Зал охвачен тревожным действом,
Неподдельной игрой актеров.
Ощущением — в зале тесно.
Нам, как будто, на сцену скоро.
У взирающих — боль и слезы.
Накаляется сценой градус.
Кто-то сбоку бросает розы,
Узревая в трагизме — радость.
Пробирается ужас кожей.
Разливается страх по венам.
Я молю: «Упаси нас, Боже,
Мы совсем не хотим на сцену!».
Под софитами вой и грохот.
Атмосферой — людское горе.
А вокруг — леденящий хохот,
С запредельным — «Memento mori».
Обернулась, а в зале — пусто.
Ужас крепко сковал колени.
Кто вздыхал, разделяя чувства —
Бездыханно лежат на сцене.
Мне бы вырваться, только где там —
Темнота и ни зги повсюду.
Сверху дальним неярким светом
Поманил огонек уютом.
Подрываюсь я с места силой
И отчаянно рву оковы.
Вот спасительный свет! Мой Милый!
Ты мне шепчешь «люблю» с балкона!
Я в нежнейших шелках уюта.
Тихий шепот средь тьмы губами…
И из сна возвращаясь в утро,
Я рисую тебя мечтами.