Я задыхаюсь в полумраке комнат,
Болезнь скрывая от негодных глаз.
Мир ограниченный спешу наполнить,
И мысли беглые беру на карандаш.
Наброски слов, привычную случайность,
Взяв зарисовкой на картину фраз,
Я, следом, осознать стараюсь
Их проявленья — для себя и нас.
Всю логику вещей, закономерность,
Переиначенную на чужой манер,
Где благородство, честность, честь и верность
Поражены засильем эфимер.
Анализируя первопричинность,
Теряюсь в алогичности вещей,
Где внешний мир утратил всю невинность,
Глумлённую насилием рвачей.
Когда позыв природы изначальный
Стал кукло-, гемо-фродами забит,
Когда итог предвидится печальный
И человековырожденческий гамбит,
Где сливший в унитаз понятья меры,
Сидит Мерило на сливном очке,
Отхожий мыслями от заповедей веры,
С засильем денег в грешной голове,
Где, соблюдая праздность ритуалов,
Ликует возвеличенный бомонд,
Всем прочим только зависть оставляя.
Кто не таков, — тот значит нищеброд.
А где-то там, в застойной деревеньке,
Куда уж дотянулся интернет,
Стоит простолюдин на четвереньках,
Земле всю праздность, вволю, отдаёт.
Для них, простых, тупые созерцанья
Телеэфиров так волнительно-смешны,
Источник любопытства и желаний,
Навевы до недавней старины,
Где, на поверку, видимой свободы,
Казалось, было больше чем сейчас.
Величье — не бомонда, а народа
Понятней было ранее у нас.
Великий мир — он, может, тем великий,
Если, отбросив лицемерия свои,
Поймёт того, кто крохотный, безликий,
Услышит тех, чьи звуки не слышны…
Рождённые болезненной душою,
На чистый белоснежный лист,
Ложатся обозначенной строкою,
Наброски мыслей о картине — жизнь.
Копаясь в следствиях, я задаю вопросы,
Анализируя, здесь свой веду учёт…
Мною болезни был предъявлен вызов!
Включён хронометр, и начался отсчёт!..