Бросив вещи небрежно на верхнюю полку в купе,
Я решил покурить, пока время ещё позволяет,
Замечание сделав закрывшей проход шантрапе,
На перрон соскочил и случайно увидел в толпе,
Как девчонка майора, на цыпочки встав, обнимает.
Среди лязга вагонов и электровозных гудков,
Среди той суеты, что присуща обычно вокзалам,
Он, не видя, что берцем стоит на букете цветов,
Она руки сцепив на его крепкой шее, без слов,
Взглядом впившись в друг друга, застыв, на платформе стояли.
Время вышло, пора бы уже и состав отправлять,
Опустил проводник откидную площадку вагона,
Вон уже сгорбив спину и плача, пошла чья-то мать,
А она продолжала, прижавшись к майору стоять,
Рукавом зацепившись за лучик звезды на погоне.
И за эти пятнадцать минут, что я там простоял,
Я пол пачки скурил, чего раньше со мной не бывало,
И в груди было горько, и дым мне глаза разъедал,
Может быть, потому я слезу рукавом вытирал,
Что украдкой на щёки мои по реснице сбегала.
Я смотрел на влюблённую пару и осознавал,
Что сейчас вся Россия, с вокзала и до полустанка,
Превратилась в один и большой «Белорусский вокзал»,
И пусть марш о «Священной войне» не на всех их звучал,
Но везде монумент есть оживший «Прощание славянки».
Владимир Пушкарев
