На верхней ступеньке стоял Ипполит Матвеевич Воробьянинов,
черноусый и черноволосый. Глаза его сияли под пенсне довоенным
блеском.
-- Барин! -- страстно замычал Тихон.-- Из Парижа!
Ипполит Матвеевич, смущенный присутствием в дворницкой
постороннего, голые фиолетовые ступни которого только сейчас
увидел из-за края стола, смутился и хотел было бежать, но Остап
Бендер живо вскочил и низко склонился перед Ипполитом
Матвеевичем.
-- У нас хотя и не Париж, но милости просим к нашему
шалашу.
-- Здравствуй, Тихон,-- вынужден был сказать Ипполит
Матвеевич,-- я вовсе не из Парижа. Чего тебе это взбрело в голову?
Но Остап Бендер, длинный благородный нос которого
явственно чуял запах жареного, не дал дворнику и пикнуть.
-- Отлично,-- сказал он, кося глазом,-- вы не из Парижа.
Конечно, вы приехали из Кологрива навестить свою покойную
бабушку.
Говоря так, он нежно обнял очумевшего дворника и выставил
его за дверь прежде, чем тот понял, что случилось, а когда
опомнился, то мог сообразить лишь то, что из Парижа приехал
барин, что его, Тихона, выставили из дворницкой и что в левой
руке его зажат бумажный рубль.
Тщательно заперев за дворником дверь, Бендер обернулся к все еще стоявшему среди комнаты Воробьянинову и сказал:
-- Спокойно, все в порядке. Моя фамилия Бендер! Может,
слыхали?
-- Не слышал,-- нервно ответил Ипполит Матвеевич,
-- Ну, да откуда же в Париже может быть известно имя
Остапа Бендера? Тепло теперь в Париже? Хороший город. У меня
там двоюродная сестра замужем, Недавно прислала мне шелковый
платок в заказном письме…
-- Что за чепуха!-воскликнул Ипполит Матвеевич.-- Какие
платки? Я приехал не из Парижа, а из…
-- Чудно, чудно! Из Моршанска. Ипполит Матвеевич никогда
еще не имел дела с таким темпераментным молодым человеком, как
Бендер, и почувствовал себя плохо.
-- Ну, знаете, я пойду,-- сказал он.
-- Куда же вы пойдете? Вам некуда торопиться. ГПУ к вам
само придет.
Ипполит Матвеевич не нашелся, что ответить, расстегнул
пальто с осыпавшимся бархатным воротником и сел на лавку,
недружелюбно глядя на Бендера.
-- Я вас не понимаю,-сказал он упавшим голосом.
-- Это не страшно. Сейчас поймете. Одну минуточку,
Остап надел на голые ноги апельсинные штиблеты, прошелся
по комнате и начал:
-- Вы через какую границу? Польскую? Финляндскую?
Румынскую? Должно быть, дорогое удовольствие. Один мой знакомый
переходил недавно границу, он живет в Славуте, с нашей стороны,
а родители его жены -- с той стороны. По семейному делу
поссорился он с женой, а она из обидчивой фамилии. Плюнула ему
в рожу и удрала через границу к родителям. Этот знакомый
посидел дня три один и видит-дело плохо: обеда нет, в комнате
грязно, и решил помириться. Вышел ночью и пошел через границу к тестю. Тут его пограничники и взяли, пришили дело, посадили на шесть месяцев, а потом исключили из профсоюза. Теперь, говорят,
жена прибежала назад, дура, а муж в допре сидит. Она ему
передачу носит… А вы тоже через польскую границу переходили?
-- Честное слово,-- вымолвил Ипполит Матвеевич, чувствуя
неожиданную зависимость от разговорчивого молодого человека,
ставшего на его дороге к брильянтам,-- честное слово, я подданный РСФСР. В конце концов я могу показать паспорт…
-- При современном развитии печатного дела на Западе
напечатать советский паспорт-это такой пустяк, что об этом
смешно говорить… Один мой знакомый доходил до того, что
печатал даже доллары. А вы знаете, как трудно подделать
американские доллары? Там бумага с такими, знаете,
разноцветными волосками. Нужно большое знание техники. Он удачно сплавлял их на московской черной бирже; потом оказалось,
что его дедушка, известный валютчик, покупал их в Киеве и совершенно разорился, потому что доллары были все-таки
фальшивые. Так что вы со своим паспортом тоже можете прогадать.
Ипполит Матвеевич, рассерженный тем, что вместо энергичных
поисков брильянтов он сидит в вонючей дворницкой и слушает
трескотню молодого нахала о темных делах его знакомых, все же никак не решался уйти. Он чувствовал сильную робость при мысли
о том, что неизвестный молодой человек разболтает по всему
городу, что приехал бывший предводитель. Тогда — всему конец, а может быть, еще посадят.
-- Вы все-таки никому не говорите, что меня видели,--
просительно сказал Ипполит Матвеевич,-- могут и впрямь
подумать, что я эмигрант,
-- Вот! Вот! Это конгениально! Прежде всего актив: имеется
эмигрант, вернувшийся в родной город. Пассив: он боится, что
его заберут в ГПУ.
-- Да ведь я же вам тысячу раз говорил, что я не эмигрант.
-- А кто вы такой? Зачем вы сюда приехали?
-- Ну, приехал из города N по делу.
-- По какому делу?
-- Ну, по личному делу.
-- И после этого вы говорите, что вы не эмигрант?.. Один
мой знакомый тоже приехал…
Тут Ипполит Матвеевич, доведенный до отчаяния историями о знакомых Бендера и видя, что его не собьешь с позиции,
покорился.
-- Хорошо,-- сказал он,-- я вам все объясню. «В конце
концов без помощника трудно,-- подумал Ипполит Матвеевич,-- а жулик он, кажется, большой. Такой может быть полезен».