Мне маме никогда уже не позвонить…
За всё у жизни выставлена плата,
И нужно до конца с виной на сердце жить,
Хоть, вроде бы, ни в чём не виновата.
Ну, разве только в том, что падали года,
Как дождичек, сдержать их не умела,
И что стеснялась слов я ласковых всегда —
Писать могу, а говорить не смела.
Вернуть бы всё… вернуть, но улетело ввысь,
Что отцвело… что радовало… было…
Лишь сон откроет дверь в исчезнувшую жизнь,
И сердце помнит — сердце не остыло.
И мамины глаза из зеркала глядят
(похожа на неё я всё сильнее),
А письма, и дневник со мною говорят,
И на душе становится светлее.
Что было, то прошло… Но так бывает жаль,
Что нет у нас путей к причалам прежним,
Что у всего есть край…
И тихая печаль
И бередит, и трогает, и нежит…