Мой город смятый лист бумаги,
Где прорисованы графитом
Кресты над храмом… (или шпаги,
Что чьей-то яростью отлиты?)

Скрипит надежда костылями,
Котомка веры — как удавка,
И белым голубем над нами
Мечта пришпилена булавкой.

Вдруг кто-то нас размазал кистью,
Макнувши в кровь, и тут же — в сажу…
Разносит ветер эти листья
Карикатур по вернисажам…
… показать весь текст …

Сон чудный был — мне по колено море,
но как размок газетный пароходик!
Проснулась — бесит платье не по моде,
приглядываюсь взглядом к синей шторе:

у Скарлетт были схожие проблемы…
Девиз такой же — «буду завтра думать».
Из ничего не будет много шума,
а выйдет — сочинит Шекспир поэму.

Что море… под ногами снег да небо.
Ковш с молоком присыпан звёздным блеском.
Пульсирует Алголь мятежным всплеском,
луна в ладонях тёплым свежим хлебом.
… показать весь текст …

Решетчатый стакан висячей лампы
наискосок стола. Мой натюрморт
из огурца и рюмки… На эстампах —
вино и фрукты. Рядом — ушлый чёрт.

Мы пьем за серость непробудных будней,
за тех, кто в море, и за тех, — кто здесь.
Как будоражит мозг чертяка блудный,
соблазнами питая гонор, спесь.

И вопрошают ангелы — доколе? -
пугливо затаившись по углам.
Эх, кабы я, да кабы моя воля, —
пошёл бы причаститься в местный храм.
… показать весь текст …

*
Я вижу твой город в предутреннем радужном сне,
раскрывшим навстречу ладони своих площадей.
Там осени пепел огарками в каждом окне,
и только в одном как надеждою свет орхидей.

Там готика ткёт переулков манящую сеть,
соблазнами запах кофеен — корица, ваниль…
Там трепет оранжевых листьев, готовых лететь
последним письмом хоть за сотни неведомых миль.

Что пишешь на них и кому? Впрочем, лучше молчи.
Нет дела до листьев слетевших… и прошлых затей.
По почте вчера от тебя получила ключи
… показать весь текст …

На пороге зима. Обреченность звериной тоской.
Хорошо бы уснуть лет примерно на сто или двести,
а проснуться внезапно в таком неожиданном месте,
и в обличье ином… Например, златошёрстной лисой!

Календарь просчитался. Отсчет получился назад
не на двести, на тысячу… Боже мой, кем я проснулась?
Дым костра, казаны, глинобитнотое чрево аула,
степь Тургая и скачет на запад раскосый сармат…

Тьма и тьмы этих конников ярых и стрелы летят.
Помолиться кому? Не придуманы новые боги.
А от прежних лишь раны, глубокие шрамы, ожоги.
Милосердия эра не скоро — здесь боги казнят.
… показать весь текст …